Дело табак

— Ее звали Приятный Контраст Оранжевых и Желтых Лепестков в Цветке Дрока. Спасибо, мистер по-люс-мен из темноты.

— Боюсь, я только начал расследование, — сказал Ваймс, чувствуя странную неловкость.

— Я хотел сказать, мистер по-люс-мен, спасибо, что вы спросили у гоблина имя. Меня зовут Звук Дождя на Твердой Земле. Она была моей второй женой.

Ваймс уставился на морщинистое лицо, на которое только мать могла смотреть без отвращения и, возможно, с любовью. Он искал на нем признаки горя или гнева, но обнаружил только сожаление и безнадежную покорность тому факту, что мир всегда был таков и ничего тут не поделаешь. Гоблин был воплощенным вздохом. Он уныло взглянул на Ваймса и сказал:

— Раньше в пещеры запускали голодных собак, мистер по-люс-мен. Хорошие были времена. Мы ели досыта.

— Это моя земля, — произнес Ваймс. — И, надеюсь, я сумею сделать так, чтобы вас не беспокоили.

Из недр растрепанной бороды гоблина прорвалось нечто вроде смешка.

— Мы знаем закон, мистер по-люс-мен. Закон — это земля. Вы говорите: «Это моя земля», но не вы создали землю. Не вы создали овец и кроликов, которых мы едим. Не вы сделали коров и лошадей, но вы говорите: «Они мои». Это неправда. Я делаю топоры и горшки, и они мои. Мое — то, что на мне надето. Моей была любовь. Теперь ее не стало. Я думаю, вы хороший человек, мистер по-люс-мен, но мы видим, как меняются времена. Сто или двести лет назад в мире были места, которые назывались пустошами, ничьей землей, и мы жили там. Мы — ничьи. Есть тролли, гномы, люди — и мне очень жаль гоблинов, которые не умеют быстро бегать.

Кто-то потянул Ваймса за рукав. На сей раз это был Фини.

— Вам пора уходить, сэр.

Ваймс развернулся.

— Почему?

— Простите, сэр, но ее светлость ждет вас к чаю.

— Мы тут расследуем убийство, старший констебль! Не хочу показаться грубым, но, не сомневаюсь, мистер Дождь на Твердой Земле меня поймет. Мы должны собственными глазами убедиться, что пропавшего кузнеца здесь нет.

Фини смутился.

— И все-таки ее светлость выразилась очень недвусмысленно.

Ваймс кивнул старому гоблину.

— Я найду того, кто убил вашу жену, сэр, и отдам его в руки правосудия… — Он сделал паузу, когда по пещере эхом в очередной раз разнесся возглас «Травы! Суп!». — Но сначала я в интересах следствия должен осмотреть остальную часть… помещения, если вы не возражаете.

Гоблин взглянул на него яркими глазами.

— А если я возражаю, мистер по-люс-мен?

Ваймс в ответ уставился на старика.

— Интересный вопрос, — сказал он. — Если вы грозите применить силу, я уйду. Да-да, если вы воспретите обыск, я уйду, сэр, и самое плохое в том, что я не вернусь. Сэр, я со всем уважением прошу, в интересах следствия, показать мне ваши пещеры.

Неужели на лице старого гоблина и правда появилась улыбка?

— Конечно, мистер по-люс-мен.

За спиной старика толпа начала рассасываться — вероятно, чтобы заняться изготовлением или наполнением горшочков. Дождь на Твердой Земле, который, судя по всему, был местным вождем (потому что ничто не говорило об обратном) или же просто гоблином, которому поручалось общение с тупыми людьми, спросил:

— Вы ищете кузнеца? Он иногда к нам приходит. Здесь, внизу, есть железо. Немного, но ему хватает. Разумеется, для горшочков оно не годится, но мы вымениваем железо на еду. В последнее время я не видел кузнеца. Конечно, вы можете беспрепятственно его поискать. Тьма — в вас. Я не смею преграждать вам путь, мистер по-люс-мен. Это место — ваше.

С этими словами старый гоблин жестом велел нескольким сородичам помоложе забрать останки женщины и неспешно зашагал к устью соседней пещеры.

— Вы видели много мертвецов, командор? — спросил Фини. Его голос почти не дрожал.

— Да, парень, и некоторые из них я лично привел в это состояние.

— Вы убивали людей?

Ваймс смотрел на потолок, чтобы не встречаться взглядом с Фини.

— Предпочитаю думать, что я изо всех сил старался этого не делать, — ответил он, — и, как правило, мне удавалось. Но рано или поздно всегда появляется какой-нибудь идиот, твердо намеренный тебя прикончить, и в итоге приходится его уложить, потому что он слишком туп, черт возьми, чтобы сдаться. Лучше от этого не бывает, и я никогда еще не видел труп, который бы хорошо выглядел.

Погребальное шествие исчезло в соседней пещере, и стражники остались одни, хоть и догадываясь, что гоблины вокруг занимаются своими делами.

Старый гоблин просто-напросто упомянул, что погибшая была его женой, как будто вспомнил об этом, помимо прочего. Он даже голоса не повысил. Ваймс уж точно не смог бы сохранять спокойствие, если бы на земле у его ног лежало тело Сибиллы, и уж, разумеется, он не был бы вежлив с гоблинами, которые стояли перед ним. Как можно до такого дойти? Как можно быть таким покорным?