Дело табак

— Ловко сказано, парень. Чувство юмора — друг копа. Я всегда говорил, что, если день прошел без шутки-другой, он не удался… — Он помедлил, потому что что-то лязгнуло об шлем. — Мы добрались до железных разработок Джефферсона, сынок. Я только что нашел масляную лампу, раньше их не было.

Ваймс пошарил в кармане и чиркнул спичкой.

«Что ж, — подумал он, — это, конечно, не шахта, но, наверное, всё лучше, чем покупать у гномов по их цене».

— Я не вижу здесь выхода, — сказал Фини. — Наверное, мистер Джефферсон вытаскивал руду через главный вход.

— Сомневаюсь, что гоблины настолько глупы, чтобы жить в пещерах, у которых только один вход. Наверняка должен быть запасной, который не видно с поверхности. Кстати, нетрудно заметить, где по камням тащили что-то тяжелое…

Ваймс замолк. В пещере находился еще один человек.

«Спасибо, Тьма, — подумал он. — Теперь, наверное, стоит спросить, кто это?»

— Сэр, я думаю, что здесь не только добывают руду. Вы посмотрите, — сказал Фини за спиной у Ваймса.

Он держал в руках несколько книг — детских, судя по виду. Они были замусолены — в конце концов, в пещерах жили гоблины, — но Ваймс открыл первую страницу в первой попавшейся книге и без особого удивления увидел огромный арбуз, изрядно запачканный прикосновениями многих грязных рук.

Чей-то голос — женский голос — произнес в темноте:

— Не на все вопросы есть ответ, командор, но, к счастью, к некоторым ответам можно поставить вопрос. Я пытаюсь учить маленьких гоблинов. Разумеется, мне пришлось принести сюда арбуз, чтобы малыши могли на него посмотреть, — добавила женщина, стоя во мраке. — Мало кто здесь знал, что это такое, и уж тем более — как это называется. Троллий язык невероятно сложен по сравнению с языком гоблинов… Добрый день, мистер Наконец, я вижу, вы не прячетесь от истины в каталажке?

Ваймс развернулся вокруг своей оси, когда услышал этот голос, и стоял теперь с открытым ртом.

— Вы? Вы ведь… э…

— Дама с какашками, да, командор Ваймс. Удивительно, под каким именем порой входишь в историю, правда?

— Ну, признайте, что это действительно… как бы сказать… врезается в память, мисс Фелисити Бидл.

— А, вы запомнили меня командор. Хотя мы виделись всего один раз.

И тогда Ваймс заметил рядом с ней гоблина — молодого, судя по размеру, — но не вполне обычного, потому что он смотрел на Ваймса пытливо и внимательно, совсем не как другие гоблины, которых он видел до сих пор, не считая разве что злополучного Вонючки. Фини, напротив, изо всех сил старался не встречаться с мисс Бидл взглядом, как заметил Ваймс.

Ваймс улыбнулся.

— Мэм, я вижу ваше имя как минимум раз в день. Когда я вчера укладывал сына спать, знаете, что он сказал? Он сказал: «Папа, ты знаешь, что коровы оставляют большие мокрые какашки, а у лошадок они маленькие, мягкие и пахнут травой? Странно, да? Лошадь и корова какают по-разному, хотя они одного размера и кушают одну и ту же траву, да, папа? А в книжке сказано, это потому, что коровы жувачечные, они жуют еду, пока из нее все-все не выйдет, а лошади не жувачечные, они не жуют долго, поэтому их какашки остаются больше похожи на траву и не так плохо пахнут».

Ваймс увидел, что женщина улыбается, и продолжал:

— Не сомневаюсь, завтра он непременно спросит у матери, можно ли ему пожевать свой ужин как следует, а на следующий день чуть поменьше, а потом сравнит запах. Как вам это нравится, мэм?

Мисс Бидл засмеялась. Смех у нее был очень приятный.

— Ну, командор, мне кажется, Юный Сэм сочетает ваше аналитическое мышление с врожденным талантом Овнецов по части экспериментов. Наверное, вы очень им гордитесь. Искренне надеюсь, что так.

— Да уж не сомневайтесь, мэм.

Детеныш, стоявший рядом с мисс Бидл, тоже улыбался. Ваймс впервые видел улыбающегося гоблина. Но прежде чем он успел что-нибудь сказать, мисс Бидл неодобрительно взглянула на Фини и продолжила:

— Жаль только, что вы в такой неподходящей компании, командор. Полагаю, вам известно, где мой друг Джетро, офицер?

Далее при свете лампы Фини казался взбешенным, но всякий, умеющий читать людей — а Ваймс читал их как открытые книги, — понял бы, что гнев старшего констебля изрядно сдобрен страхом и стыдом. Тогда Ваймс перевел взгляд на скамеечку, на которой лежали какие-то инструменты и несколько книг в ярких обложках. Улица научила Ваймса, что порой лучше посильнее взвинтить того, кто и так нервничает, поэтому он взял книжку, как будто предыдущего чудовищного обмена репликами не было вовсе.

— А, это же «Где моя коровка». Юный Сэм ее обожает. Вы учите по ней гоблинов, мисс?

Не сводя глаз с взволнованного Фини, мисс Бидл ответила:

— Да. И это нелегкий труд. Кстати говоря, чисто теоретически я — миссис Бидл. Мой муж погиб на клатчской войне. Я снова стала называться «мисс», потому что это больше подходит для писательницы, и потом, я все равно толком не успела привыкнуть к «миссис».

— Соболезную, мэм. Если б я знал, то вел бы себя посолиднее, — сказал Ваймс.

Мисс Бидл слабо улыбнулась.

— Не волнуйтесь, иногда солидность только мешает.

Маленький гоблин, стоявший рядом с учительницей, спросил: