Дело табак

Ваймс зашагал по ступенькам, и Фини заторопился следом. Ваймс выждал, пока юноша разбежится как следует, после чего резко остановился, и Фини врезался в него.

— Главный над тобой — закон, старший констебль, и не забывай об этом. Ты хоть приносил присягу? Что в ней сказано? Кому ты присягал?

— О, я хорошо помню, сэр. Я присягал магистрату, сэр.

— Ты… что? Ты поклялся повиноваться магистрату? Но так нельзя!

Ваймс остановился. Не забывай, в деревне всегда кто-нибудь за тобой наблюдает. И, скорее всего, подслушивает.

Фини явно был шокирован, поэтому Ваймс сказал:

— Отведи меня в каталажку, мальчик, и запри. И раз уж ты взялся за это дело, запрись сам вместе со мной. Не спеши, не задавай вопросов, говори тише, не считая фраз, вроде «ну, теперь ты у меня не вывернешься, подлюга» и тому подобной чепухи, потому что, кажется, молодой человек, кто-то здесь попал в большую беду, и, по-моему, это ты. Если у тебя голова на месте, ты будешь помалкивать и отведешь меня в каталажку, соображаешь?

Фини, выпучив глаза, кивнул.

Они приятно прогулялись до деревенской каталажки, стоявшей на маленьком причале у реки. Вокруг валялся характерный речной мусор, а еще там был разводной мост, видимо позволявший проходить крупным судам. Солнце светило, и жизнь текла медленно, без всяких происшествий. Там и находилась пресловутая каталажка, походившая на гигантскую перечницу из камня. Она поросла плющом, а у двери на цепи сидела огромная свинья. Завидев приближавшихся людей, она поднялась на задние ноги и, покачиваясь, принялась выклянчивать лакомство.

— Это Надоеда, — сказал Фини. — Его отец был диким кабаном, а мать не успела убежать. Видите, какие клыки? Все сразу успокаиваются, когда я грожу спустить Надоеду с цепи. Правда, малыш?

Он скрылся позади каталажки и быстро вернулся с ведром помоев, в которые Надоеда немедленно нырнул, издавая громкие довольные звуки, вполне сопоставимые с длиной клыков. Ваймс немо смотрел на эту пару, когда из домика под соломенной крышей поспешно вышла добродушного вида женщина в переднике. Увидев Ваймса, она остановилась и присела, а затем с надеждой взглянула на Фини.

— Кто этот джентльмен, сынок?

— Это командор Ваймс, мама. Ну, тот, герцог.

Настало молчание. Женщина явно жалела, что не надела платье получше, а заодно не сменила туфли, не причесалась, не вымыла нужник, кухню, столовую, не прополола сад, не покрасила входную дверь и не обмела потолочные балки.

Ваймс помешал ей провалиться сквозь землю, протянув руку и сказав:

— Сэм Ваймс, мэм, очень рад познакомиться.

От такого приветствия женщина в панике бросилась в дом.

— Моя матушка очень уважает аристократию, — сообщил Фини, отпирая дверь каталажки чудовищно громадным ключом.

— Почему? — озадаченно спросил Ваймс.

В каталажке было довольно уютно. Конечно, свиньи оставили душистую память о себе, но для приезжего из Анк-Морпорка это было прямо-таки благоухание. Фини присел рядом с Ваймсом на отдраенную дочиста скамью.

— Знаете, сэр, когда мой дедушка был молод, лорд Овнец дал ему целых полдоллара за то, что тот отворил ворота, когда господа возвращались с охоты. По словам отца, дедушка говорил так: «Ни один чертов лицемер из тех, что болтают о правах человека, ни разу не дал мне хотя бы полфартинга, и я уважаю лорда Овнеца, который дал мне целых полдоллара, когда был пьян в стельку, и не потребовал их обратно, когда протрезвел. Вот что я называю настоящий джентльмен».

Ваймс внутренне содрогнулся: у щедрого старого пьяницы наверняка было больше денег, чем можно вообразить, а крестьянин изъявлял благородному забулдыге умилительную благодарность за жалкую подачку. Мысленно он выругался в адрес мертвеца. Но та часть его души, которая не один год прожила в браке с Сибиллой, прошептала: «Овнец вообще не был обязан ничего ему давать, а в те дни полдоллара были, скорее всего, крупной суммой, какую он и представить себе не мог!» Некогда Сибилла, во время одной из их редких ссор, удивила Ваймса, сказав: «Моя семья утвердилась в жизни и, так сказать, скопила стартовый капитал при помощи пиратства. Оцени, Сэм. Честный физический труд. И посмотри, что из этого вышло. Твоя проблема, Сэм Ваймс, заключается в том, что ты — сам себе классовый враг».

— Что-то не так, командор? — поинтересовался Фини.

— Всё не так, — ответил Ваймс. — Во-первых, полисмены не клянутся в верности гражданским властям — они присягают в верности закону. Да, политики иногда меняют законы, и если копу это не нравится, он может уволиться, но пока он на службе, он должен действовать в соответствии с законами, каковы бы они ни были, — он привалился спиной к каменной стене. — Короче, стражник не приносит присягу магистрату! Хотел бы я взглянуть, что именно ты подписал…

Ваймс замолчал, потому что маленькое железное окошко в двери каталажки отворилось и появилось лицо госпожи Наконец, очень встревоженное.

— Я приготовила бань-пень-двинь, Фини, с брюквой и жареной картошкой, и герцогу тоже хватит, если он снизойдет до моей скромной стряпни.

Ваймс подался вперед и шепнул:

— Твоя мать не в курсе, что ты меня арестовал?