Дело о демонах высших сфер

Чубарая лошадь из пожарной части уже узнавала Мема по голосу и даже помнила дорогу в Солончаки. Выехать по темноте Мему не удалось, но, с приходом дождей, в каменистом участке пустыни путешествовать стало легче. Видно было, что ночью по дороге, как по руслу ручья, на Болото потоком текла вода, кое-где в выбоинах до сих пор стояли лужи. Солнце еще не высушило грязь по обочинам и не заставило ее растрескаться некрасивой сеткой, а из камней повсюду, куда хватало глаз, выглядывали зеленые скрученные листки и бутоны скороспелых, все лето ждавших дождя цветов.

Мем оглянулся на город. Хоть и нехорошо было оборачиваться в пути. Длинный язык Болота блестел на солнце, как слюда. По его гладкой поверхности рассыпались крапинками прилетевшие на зиму из северных краев большие серые гуси. В мареве стремительно нагревающегося воздуха Арденна выглядела ненастоящей. Мираж из сказки. Белая и текучая, как морская пена, всплесками бьющаяся в подножие небольшой горы. А на горе дворец с обрушенной во время мятежа круговой стеной. Тот самый Дворец-На-Холме, в который никак не удается перебраться генерал-губернатору и в котором не хотят жить его законные владельцы.

Новый секретарь ехал на кляче из конюшни префектуры, изрядно отстав, и вертел головой, словно голодный птенец ласточки. Все вокруг было ему удивительно. И зеленое, разлившееся в прилив Болото, и расцветающая в одну ночь пустыня, и бегущие вдали буйные коровы из Солончаков, больше похожие на диких пустынных антилоп, чем на молочный скот, и сказочная Арденна в утреннем блеске позади, построенная будто из сахара. Отстав еще больше, почти на четверть лиги, шел, ведя в поводу хромого мула, Намур.

Мем придержал чубарую, дожидаясь, пока новичок догонит его.

— А что за место такое — Солончаки? — повторил Аранзар вопрос, который не так давно задавал своему прежнему секретарю сам Мем.

— Город мертвых, — охотно пояснил Мем.

— И как там?

— Жарко. И приключения.

Объяснение слегка сбило секретаря с толку. Он нахмурился, задумался, и кляча под ним сразу остановилась.

Утром Аранзар прибежал на службу раньше всех, если Мему не показалось — вприпрыжку. Споткнулся на входе в общий зал, вместо приветствия, радостно воскликнул: "У вас пол кривой, что ли?" Это было хорошо, но не без недостатков: по пятам его плелся невыспавшийся инженер, недовольный ранним подъемом в казарме и удивленный странным завтраком, который подали туда с кухни. Мем предпочел бы привлечь на помощь госпожу Мирир с сыновьями, но выбирать сейчас не приходилось. Он указал Аранзару на отводок дороги, ведущий к поселку Болото:

— Вам туда, — показал он. — Будете ждать меня до начала первой дневной у колодца. Если в полдень с четвертью я не появляюсь, бросаете своих одров, нанимаете на тот берег лодку и ставите на ноги береговую охрану, городскую стражу, адмиралтейство, — всех, кого сумеете оповестить. Господин Намур знает, в чем дело, и сообразит, как дальше действовать.

На самом деле господин Намур вряд ли в точности знал, в чем дело. Но подозревать пора было научиться. Все ж в префектуре не первый день. Только бы не сорвался раньше времени.

Аранзар кивнул, что понял.

— "Да, господин префект", — подсказал ему Мем.

Аранзар покивал снова и оглянулся на далеко отставшего Намура.

Мем понял, что требовать соблюдения субординации и порядка в Арденне от кого бы то ни было бесполезно в принципе, люди через день забывают здесь, кто они, и пустил чубарую в галоп, высоко разбрызгав грязь в ближайшей луже. Кляча из префектуры удивленно заржала ему в спину тонким дребезжащим голосом. Она такого не видела и в таком не участвовала лет десять, судя по ее зубам. Мем намеренно не взял в пожарной части трех хороших лошадей. Не нужно было, чтобы Намур, как уже случалось в порту, нарушил приказ, и поперся следом. Проверять или помогать, неважно. Чиновнику второго ранга запретить соваться, куда не следует, нельзя. Зато помешать можно.

Солончаки и в сезон дождей не приглянулись Мему. Под палящим солнцем они были жарким угрюмым местом. Залитые ночью водой, к утру они стали душным угрюмым местом. К счастью, разыскивать господина Саома не пришлось. Тот был дома. Внутрь Мема не пустили, позволили лишь въехать в ограду и спешиться. Лошадь принял тот самый располосованный Мировым Злом раб, отвел ее в тень под крытый дудником навес. Он же забрал письмо и ушел, сделав префекту знак стоять, где стоит. Мема оставили на солнцепеке во дворе смотреть на запертые двери мавзолея. Солнце светило в спину, и загривок у Мема взмок. Не только из-за солнца. Прикрыв глаза и почти не шевелясь, чтобы набраться решимости и при встрече вести себя уверенней, Мем досчитал до тысячи. Тут одна из створок приоткрылась, и его пригласили внутрь.

— Вы смелый человек, приехали один, — послышался голос хозяина перестроенной под дом могилы.