Дело № 3. Вертеп санаторного типа

Старик Сапов всем своим видом демонстрировал нежелание общаться и избегал смотреть на Зинулю, что ему удавалось с трудом, так как сидели они друг напротив друга.

Князева тоже не пыталась нарушать молчание и первой интересоваться относительно причины резкого «похолодания».

Милочки в столовой не наблюдалось.

Шустрый официант подошёл убрать освободившиеся тарелки.

— Приятного аппетита! А ваша внучка решила прервать свой отдых? Мне передали, что за вашим столиком освободилось место. Хотел у вас уточнить, — он вопросительно посмотрел на археолога.

— Да, моя внучка покинула пансионат раньше срока. Она категорически отказалась находиться в месте, где пребывают персоны с сомнительной репутацией, — вызывающе громким голосом произнёс Юрий Васильевич и презрительно покосился на Зинаиду.

Почувствовав неладное, паренёк покраснел и, торопливо подхватив стопку грязной посуды, поспешил в сторону кухни.

Завтракающие за соседними столиками примолкли и, бросая тревожные взгляды в сторону пожилого «трибуна», замерли в ожидании конфликта.

По-видимому, доктор наук хотел таким образом спровоцировать Князеву как минимум на негодование, а как максимум — на обличающий её пороки диспут.

Но Зиночка продолжала молча есть, не давая соседу по столику возможности прилюдно «выпустить пар», откровенно распиравший его изнутри. Старик явно волновался, его рука с чашечкой чая заметно подрагивала, и вместо того, чтобы — закончив трапезу — достойно удалиться, он продолжал сидеть, нагнетая обстановку своим присутствием.

Зиночка знала, что вступать в дебаты с малознакомыми пожилыми людьми — дело неблагодарное. Кто знает все недуги старика? Одно неверно обронённое слово может вызвать вспышку неконтролируемой агрессии. Зачем устраивать шоу в людном месте — себе дороже!

В старости характер человека меняется: он становится более резким, более требовательным, а если даже спокойные по жизни люди, старея, любят поучать молодёжь, то что говорить о тех, кто с молодости был вспыльчив и не отличался терпением.

Допив кофе, она отставила чашку и собиралась встать из-за стола.

— Какое вопиющее хамство не реагировать на мои слова! Ваша тактика вести себя как ни в чём не бывало вам не поможет! — Юрий Васильевич побагровел и ещё больше повысил голос. Многолетняя преподавательская привычка держать внимание аудитории в напряжении, используя различные модуляции голоса, была налицо.

— Может быть, вы соизволите признаться, какие мерзости умудрились рекламировать моей высоконравственной внучке? К чему вы склоняли девочку? Она уехала расстроенная, ничего толком не объяснив. Она должна была пробыть здесь со мной до конца моего лечения. А теперь по вашей милости я остался один и в таком состоянии, что трудно сказать: оздоровят ли меня местные процедуры или наоборот! Что вы наговорили Милочке?

— Успокойтесь! — глядя разгневанному профессору прямо в глаза, попросила Зинуля. — Вам же потом стыдно будет за свою несдержанность!

— Мне?! Стыдно?! Да я вчера вечером, презрев свои принципы, хотел с вами поговорить с глазу на глаз. Я стучал к вам в номер. Но дежурный «медбрат» сказал мне, что вы находитесь в соседнем «люксе», в гостях у одинокого мужчины! А когда я подошёл к его двери, там были слышны такие звуки… Такие звуки! Я буду писать жалобу главврачу! Это санаторий, а не публичный дом! Вас должны выселить с позором и без компенсации! Я об этом позабочусь! Я в облздрав напишу…

Когда длинная тирада закончилась, Зинуля ощутила звенящую тишину в зале. Даже официанты остановились. Все смотрели на Князеву: кто — с глумливой улыбочкой, кто — с ненавистью, кто — с сочувствием.

Напряжённая как струна Зина чуть не схлопотала инсульт, когда тягостное безмолвие было нарушено раскатистым смехом.

Невесть чему так громко радующийся к их столику спешил Марат Сабитов с лучезарной улыбкой на лице.

— Вот вы где! А меня за вами прислали! Хорошо, что застал вас здесь, следователь Князева! — последние слова он нарочно произнёс так громко, чтобы услышал весь зал. — Значит, буду первым, кто сообщит вам приятную новость. Генерал-майор Вахрушев из Москвы лично звонил нашему руководству и интересовался, как его доблестные сотрудники отдыхают! Рассказывал про ваши заслуги перед системой правопорядка, просил оказывать всяческое содействие! Намекнул, что за блестяще проведённое расследование вас представили к награде!

Он окинул торжествующим взглядом отдыхающий.

— Господа, давайте порадуемся за Зинаиду Львовну! Женщины на страже закона всегда вызывают восхищение!

Марат зааплодировал.

Зал ожил. Некоторые отдыхающие тоже похлопали в ладоши. Все оживились, и помещение снова наполнилось звуками. Официанты, словно подорванные, приступили к своим обязанностям, а гости, застучав вилками, вернулись к прерванным разговорам.

Фитнес-инструктор плюхнулся на пустующий около Зинаиды стул, и она тут же ощутила, как он несильно наступил ей на ногу.

— Вы уже закончили завтрак? — продолжая оставаться в образе, спросил Сабитов.

— Да, — тихо проговорила Зиночка.

— Тогда пойдёмте, я вам кое-что передам.