Дело №2

Пока я принимала сеанс, мне пришла в голову мысль, что, раз уж я пошла по магазинам, то стоило взглянуть на полотняные маски и перчатки. Не то, чтобы я была заинтригована их таинственным исчезновением из дома Софьи, но хотелось бы посмотреть на них. «Может, появится какая-нибудь мысль», — тлела слабая надежда. Вариант, в котором маска была пропитана, например, эфиром, я не рассматривала, так как полицейские эксперты — ребята, безусловно, опытные и не могли бы пропустить такую улику. Однако, почему-то эта маска из дома таинственным образом исчезла. Размышляя над загадочным исчезновением маски, я зашла в первый попавшийся мне Бьюти-шоп. Посередине зала стояла огромная корзина, над которой висел мешковатый Санта-Клаус и держал в бордовых рукавицах табличку-ценник «Все по 3 доллара». Я немного подождала, чтобы попасть к корзине, покопалась в ней без особого энтузиазма и вытащила пластиковый пакет, на котором была изображена блондинка с полотняной маской на лице и растопыренными пальцами в таких же полотняных перчатках. Расплатившись, я вышла из магазина, дошла до ближайшей свободной скамейки, села и разорвала пакет. Ничего особенного от трехдолларовой маски ожидать не следовало, да я и не ожидала. Рассмотрев ее внимательно и померив перчатки, которые оказались большеватыми, я запихала все обратно в пакет и положила его в сумку. Никаких свежих идей покупка маски мне не принесла, и я решила вернуться в лавку — настроение для шоппинга пропало. Когда я садилась в машину, зазвонил телефон. Это была Люся, она поблагодарила за отчет и спросила, продвинулось ли расследование. Я сказала ей, что работаю, извинилась, сославшись на встречу и пообещала перезвонить позже. Врать мне было неприятно, но говорить правду о том, что расследование застряло было еще неприятнее. Впрочем, она и так, наверное, догадалась, раз, прочитав мой отчет, решила — таки позвонить и узнать новости. Я завела машину и поехала домой.

Вторник

День начался хмуро. Я проснулась довольно рано и не потому, что меня разбудил кот, а потому, что мне снился какой-то тревожный и странный сон, спасаясь от которого, я и очнулась и с облегчением обнаружила, что это только сон. Вспомнить сон я не могла, но заснуть после него уже не получилось. Я немного полежала, поглаживая кота, но ему мои поглаживания, похоже, только мешали. Сначала он нервно дергал хвостом, потом встал, со вкусом потянулся, громко зевнул и спрыгнул с кровати. Я тоже решила встать.

Оказавшись на кухне раньше Алика, я предприняла попытку приготовить завтрак и даже достала из холодильника буженину и овощи, но появился заспанный и удивленный Алик, который тут же поручил мне варить кофе, а сам принялся за бутерброды. Кот, получивший все, что ему с утра причитается, а именно — витамины и еду из пакетика, сидел на стуле и равнодушно наблюдал за нашей утренней возней. Алик что-то бормотал себе под нос, но вскоре, видимо окончательно проснувшись, довольно осознанно спросил, что это меня подняло в такую рань. Я честно призналась, что у меня ступор с расследованием и что мне надо немного подумать на свежую голову и, либо попытаться выработать новую линию, либо отказаться от аванса и дела.

— Хорошо, что я чек в банк не отнесла, — заключила я.

Алик внимательно меня слушал, накрывая на стол. Я достала чашки и разлила кофе.

— Вы никогда не пробовали медитировать? — неожиданно спросил Алик.

— Честно говоря, я не очень хорошо знаю, что это такое, — ответила я и зачем-то рассказала ему о массаже, на который решилась накануне. Связи не было никакой.

— Массаж тоже помогает, — рассудительно заметил Алик. — Но медитация, если все правильно делать, может подсказать Вам нужное решение.

Алик — йог, то есть он что-то читает и временами сидит в позе лотоса, однако, это не мешает ему пить с утра крепкий кофе и есть бутерброды с колбасой или бужениной. Его замечание про медитацию я проигнорировала, и тогда Алик стал рассказывать мне про точечный массаж, про то, что на теле человека то ли две, то ли пять тысяч точек, зная положение которых можно лечить и предотвращать все болезни. Для убедительности он даже задрал штанину и показал мне точку под коленкой, к которой была прилеплена медная монетка.

— А это зачем? — подозрительно спросила я.

Алик начал что-то говорить про точку от девяноста девяти болезней, но зазвонил телефон. В такую рань звонить могла либо Люся, которая и до того как стала моим клиентом не больно-то церемонилась, либо инспектор Норман, но только в особом случае. Я подошла к телефону.

— Дженни? Это Паула. Помните меня? — я еле слышала ее голос.

— Да, Паула, конечно. Что-нибудь случилось?

— Да, — она говорила почти шепотом. — Я точно знаю, кто убил эту самую Кисевску…

— Креченскую. И кто же?

— Можете сейчас ко мне приехать? — спросила Паула. — Я сварю кофе и жду Вас минут через двадцать. Успеете?

Я кивнула, но сообразив, что этого мало, сказала, что приеду через полчаса.

— Только будьте осторожны, Паула, — на всякий случай сказала я и положила трубку.