Деление на ноль

— Баронесса, прошу прощения, за то, что изъяснялся недостаточно прямо! Помимо жены, еще две женщины считают, что я достоин их любви и дарят мне ее! Вы — отличный боец, Мод, но боец! Сама мысль о том, что люди, которые мне дороги и близки, будут сражаться между собой, невыносима!

При этом Борисов мысленно закатил глаза. Как будто мало ему было одной Матильды, Мод вполне могла попробовать оттеснить всех от Борисова. Прямыми и грубыми методами, но кому от этого будет легче? Так вот хоть сразу будет понятно, что к чему, и тут же Борисов усомнился в этой мысли. Мод застыла, как будто силясь осознать произнесенные слова и не понимая их. Но куда ж еще прямее выражаться, подумал Борисов, и тут же представил куда, и еще вспомнил, что где-то там, на Альбионе сидит эльфийка, но тут же сообразил, что не соврал. С эльфийкой он не общался, любовь там никто никому не дарил, так что формально все верно он сказал.

И тут же Борисов со вздохом укорил себя, что формальности и прочие софизмы — это увертки дипломатов, а Мод нужно объяснять все, прямо и открыто. Если вообще нужно объяснять, а то ведь проклятие может и активизироваться, подумал Борисов, припомнил условия и успокоился. Никаких уверток, силой никого не добивается, в общем, все нормально, как раз в меру для простой и бесхитростной воительницы.

Или же она просто держит маску таковой, что очень удобно во многих смыслах, не удержался от ехидства над самим собой Борисов. Но в любом случае слова сказаны и теперь нужно смотреть на реакцию. Если Мод опять притворится или и вправду не поймет, решил Борисов, то нужно будет отослать ее обратно к императору Фридриху.

В конце концов, всегда можно подыскать какую-нибудь покорную девицу из низов и провернуть всю операцию с женами, зло подумал Борисов. С пристрастием гарема к использованию зелий, даже намекать не надо будет, сделают из нее игрушку для развлечений, как почти наверняка сейчас делают из эльфийки, вспомнить бы еще как ее там зовут?

— Я не, — начала было Мод, но звук истошных ударов в колокол перебил ее.

— Тревога! Боевая тревога!

— К оружию!

— Флот Галлии!

— К бою!

Крики разносились над замком, суета, суматоха, паника, выкрики.

— Я почту за честь биться рядом с вами, оябун, — сказала Мод, вновь обнажая клинок, и добавила, без тени улыбки. — Равно как и дарить свою любовь.

— Почту за честь принять ваше предложение, баронесса, — Борисов обозначил легкую улыбку кончиками губ.

При этом он не мог не подумать о любовном центре всего гарема — Сиесте, и о том, что она — полная противоположность Мод. Сиеста. Мягкая, сдобная, с большой грудью и наверняка в эту минуту развлекается с эльфийкой, а не воюет.

— О, Аргус будет очень-очень недоволен, — прошептала Сиеста.

— Что там? — поинтересовалась томно Лаэ.

Откорм и уход со стороны Сиесты эльфийка воспринимала как знак своего влияния. Любовную страсть — как знак восхищения, ведь все знают, что эльфийки необычайно красивы. Теперь оставалось только дождаться этого самого Аргуса Филча и очаровать его своим умом и мастерством, как в постели, так и в государственных делах. Поэтому Лаэ интересовалась, что происходит вокруг и потихоньку вникала в жизнь Альбиона, неизменно сравнивая государства людей и эльфов, в пользу последних, разумеется.

— Армия Галлии во главе с королем Джозефом захватила запад Тристейна, — ответила Сиеста, еще раз перечитывая донесение. — Было сражение у Брюгге, точнее говоря, разгром. Марк Тюдор успел увести половину флота и часть армии, но и только.

— О, это плохо, — кивнула Лаэ. — Но половина — это же больше, чем ничего?

Она обняла Сиесту, и руки ее сами скользнули на огромные человеческие…фрукты впереди. Лаэ как-то стеснялась назвать эти выпуклости грудями, ибо груди — это то, что у эльфиек, скромное и соразмерное. А здесь же, это просто восторг плоти, мягкие и податливые, которые так приятно мять и тереться лицом и тонуть в них, ощущая жар тела. И ведь есть еще Тиффания, которая к тому же наполовину эльфийка! Здесь, вдали от эльфов, среди порочных и страстных людей, Лаэ ощущала, что и сама становится такой же, порочной, грязной, жаждущей брать удовольствия и дарить их.

— Ты не понимаешь, — ответила Сиеста, как будто не обращая внимания, что Лаэ играет с ее сосками. — Там были новейшие корабли, превосходящие то, что есть у других стран. Аргус постоянно ими занимался, и теперь он будет недоволен. О Бримир!

— Что?

— Галлия напала на Ромалию. Галлия напала на Тристейн. Что помешает Галлии напасть на Германию, на королей и королев, ведущих переговоры? Особенно на королев! Раз Джозеф один раз атаковал, желая сорвать переговоры, он сделает это и во второй раз! Надо предупредить Аргуса!

— Если он так умен и хорош собой, — Лаэ нежно укусила Сиесту за ухо, — то он непременно сообразит это и сам!

— Ах, — вздохнула Сиеста, — как мне не хватает Аргуса!