Деление на ноль

В любом случае, племянница короля Галлии не собиралась ничего предпринимать по этому поводу.

— Ирукуку, — Шарлотта шептала, пригнувшись к шее драконицы — фамильяра, — вскоре нам предстоит сражение, отчаянный и жестокий бой, в котором сойдутся армии и флоты Германии и Галлии.

Она знала, что Ирукуку ее не слышит из-за того, что ветер относит слова, да что там, Шарлотта сама себя едва слышала, шепча нежно и тихо. И в то же время «сестренка» — драконица все понимала и осознавала через связь фамильяра с призывателем. Это давало серьезные преимущества в бою, но сейчас только печалило Шарлотту. В том столкновении, в атаке на Аахен, она и Ирукуку будут в первых рядах, и перед мощью столкнувшихся армий будут бессильны и она, и ее верная сильфида.

Но и бросить все, бежать, как предлагала Монморанси, Шарлотта не могла.

Теперь, когда мама выздоровела, она просто не могла рисковать ее жизнью! Не могла! Ни тени сомнения не должно было зародиться у шпионов короля Джозефа, что ситуация изменилась, иначе мама снова сойдет с ума или умрет! Поэтому покорность и выполнение приказов, до определенного момента. Пускай даже это ставит под угрозу ее жизнь, и жизнь Ирукуку, главное, что ничего не угрожает маме!

С такими мыслями Шарлотта готовилась к грядущему бою.

Взмыленные, вспотевшие и уставшие, Борисов и Мод стояли друг напротив друга, пожирая взглядами.

— Победил Аргус Филч, — с некоторой ленцой растягивая слова, заявила Агнес. — Технически.

— В бою не бывает технически! — тут же ответила Мод.

— В бою Аргус был бы со своим волшебным ружьем, — парировала Агнес, а Дерфлингер одобрительно лязгнул. — Так что тренировка закончена. Победил Аргус Филч.

Борисов поклонился Мод, та продолжала пожирать его взглядом, немного растерянно и в то же время с обожанием. Собственно, эта нотка обожания, вызванная его якобы умением сражаться (а на самом деле просто силой рун, дарующих скорость), до сих пор застила глаза Мод, и все намеки Борисова на сложившуюся ситуацию пропадали втуне. Что бы там ни думали жены, но тащить Мод на Альбион означало почти неминуемое введение ее в ближний круг. С усталой иронией Борисов подумал, что если сейчас предложить Мод потереть спинку, то будет отличный шанс объясниться в душе, причем под аккомпанемент секса объяснения и «введение» пройдут на ура.

И тут Борисов внезапно осознал свою ошибку.

Привыкнув к дипломатическим уловкам и уверткам, недоговоренностям и недосказанности, а также к тому, что верные жены понимают его с полуслова, он автоматически применил подобный подход и к Мод. Но с мисс Клинок, как он ее мысленно именовал, Борисов не сражался бок о бок, вырывая трон из рук мятежников, не трахался, не вел разговоров, не поручал дела. Хотя нет, поправил сам себя Борисов, вообще-то сражался бок о бок, и это и послужило началом всей истории. Поэтому и вести себя с Мод надо было как с воительницей, прямо и открыто, без экивоков.

— Баронесса Мод Фишер, у меня есть к вам официальный разговор, — тут же воплотил мысль в дело Борисов.

— Да сколько там того баронства, два болота в Нижней Саксонии, — внезапно хихикнула Мод и тут же выпрямилась, сделала серьезное лицо. — Я слушаю вас, оябун Аргус Филч!

В свое время (полгода назад) Борисов настоял на введении в табель рангов титула «оябуна», не наследуемого, даруемого лично монархом за личные заслуги и так далее. Главнокомандующий и премьер — министр в одном лице, повыше герцога (и титул герцога Чеширского оставался за Борисовым), но пониже принца. То, что при этом Аргус Филч был еще и мужем королевы, проходило необязательным, хоть и приятным бонусом. Собственно, Борисов преследовал несколько целей, одной из которых было сокращение титула. В обстановке, подобной нынешней, незаменимая вещь.

Агнес, тихо усмехнувшись, уже ушла, унося с собой Дерфлингер. Она достаточно времени провела возле Генриетты, чтобы суметь уловить подтекст. Хотят Аргус и Мод поворковать наедине, на тренировочной площадке, пускай воркуют. Вряд ли другие пары, занятые тренировками их услышат, за лязгом оружия и выкриками команд. В конце концов, где и когда еще общаться двум воинам, как не после хорошей стычки, стоя с оружием в руках друг напротив друга?

— Мод, вы смотрите на меня с обожанием, за подвиги в бою и мастерство в обращении с оружием, но жизнь человека этим не исчерпывается.

— Человек… воин, боец, — поправилась Мод, — способный так сражаться, достоин моей любви независимо от того, что происходит в его жизни.

— Шевалье Милан тоже достойна вашей любви? — спросил Борисов и тут же пояснил. — Агнес сражается не хуже меня, да что там, лучше!

— Агнес, — медленно произнесла Мод, как будто смакуя имя. — Простите, оябун, но она — женщина. При всем восхищении ее мастерством, она не будит во мне желания… дарить любовь.

Борисов мысленно вздохнул и дал себе подзатыльник. Опять он зашел с аналогий и намеков, которые Мод не поняла. Вздохнув еще раз, Борисов сказал.