Дебютантка

— Тай, ну ты же неглупая девушка! Конечно, папа знает, где ты, ведь именно он навел тебя на мысль об испытаниях. И помог тебе тоже он, пусть и не в открытую. Неужели ты не удивилась, когда начальник архива так быстро согласился на взятку и подделал линию наследования королевской крови? И не дуйся, как обиженный ребенок. Отец тебя не заставлял. Ты очень страдала из-за Аннет, а помочь ей может только бесконечная сила. Если ты победишь, то вылечишь Аннет, а потом будешь служить пограничью, так что все от этого выиграют. Папа бы помог тебе в открытую, но ты первая ему солгала — обратилась к наемнику за помощью и притворилась больной.

 В моих мыслях сумбур. Хорошо знакомые факты прошлого рассыпались и лежат под ногами кусочками головоломки.

— Виймонг даже не сказал мне, что зеркало — это дар мглы.

Дэйн пожала плечами.

— Похоже, вы много чего друг другу не говорите! Что бы ты сделала, если бы узнала? Наверняка сболтнула бы кому-нибудь. Иметь дело со мглой противозаконно.

И отцу проблемы, а уж тебе и подавно. Вернешься домой — вот и спросишь, почему он промолчал.

Да, я бы сболтнула, это точно. В те годы мы с Эмиром и Аннет не имели друг от друга секретов. Доверие было абсолютным.

Дэйн потянулась ко мне, чтобы прикоснуться, чтобы наладить контакт между нами, но ее остановил мой враждебный взгляд.

— Ладно тебе злиться! — она вздохнула. — На плечах отца благо всего пограничья, ведь именно у него наместник требует светлую силу. И люди тоже требуют, ведь от силы зависит их благополучие. Даже если отец не сказал тебе правду, его можно понять. Главное — что ты здесь и, если победишь, то всем нам будет выгода.

Я смотрела на Дэйн с полуулыбкой, замерзшей на моем лице. От ее слов мне было плохо, очень плохо.

Даже если тебе кажется, что ты никому не доверяешь, есть люди, которые пробивают брешь в броне. Твои люди, связанные с тобой событиями или тайнами настолько значимыми, что ты впускаешь их в себя. Эти люди вне подозрений.

Таким человеком был для меня Виймонт Картель. Он спас меня в детстве, определил в хороший приют, отправил учиться и дал работу. Он был моим наставником и героем. Но все это время он скрывал от меня правду о зеркальном даре и о своих планах на меня. Он действовал за моей спиной.

А ведь он мог попросить все, что угодно, и я бы сделала. Потому что обязана ему жизнью. Неоднократно. Потому что я, гордящаяся тем, что никому не доверяю, на самом деле слишком доверчива. Увы.

Добавлю к своим выводам еще один. Если кто-то спас твою жизнь, это не значит, что завтра они не столкнут тебя в пропасть.

А в том, что передо мной пропасть, сомнений нет. Как бы ни улыбалась Дэйн, как бы связно ни звучал ее рассказ, прошлое раскрывается в другом свете. Семь месяцев назад именно Виймонт добился моего перевода на окраину королевских земель, и теперь я задаюсь вопросом, почему. Чтобы я попала на глаза Августу? Чтобы я была ближе к Дэйн? Наивная, я думала, что Виймонт любит меня как дочь. В то время его настоящая дочь уже работала в Амадене. Что они замышляли?

А потом Виймонт спас меня еще раз, когда нас с друзьями выгнали с окраины.

Он устроил Аннет в хороший лазарет, спрашивал о ней, навещал. И только сейчас мне вдруг стало очевидно, что все это время он давил на чувство вины. И об испытаниях упомянул именно он, как бы случайно. Он знал, что я рискну жизнью ради подруги, которая умирает по моей вине. Как и знал, что я не признаюсь ему, что нарушаю закон, связываясь с Летицией и давая взятки. А когда я вернусь в пограничье, бесконечная сила будет в его распоряжении.

Виймонт действовал исподтишка, и тому должна быть серьезная причина.

Намного серьезнее, чем то, что я первая ему солгала. Он манипулировал мной, чтобы я не копала глубже, не задавалась вопросами. Не узнала то, что он скрывает.

И не только он…

Глим. Почему-то именно его предательство ранит сильнее всего. Наверное, потому что я спасла его семью, его детей и дала ему работу. А он мастерски сыграл свою роль. Он отговаривал меня. Наверняка знал, что именно этого я от него ожидаю, и трудности только укрепят мою решимость. Именно он нашел Летицию и помог мне подготовиться к отъезду.

«Меня убивает то, что я не могу тебе помочь», — сказал Глим. Возможно, так он признался в предательстве. Возможно, Виймонт запечатал его магической клятвой, чтобы он не мог сказать мне правду, поэтому ему только и оставалось, что отговаривать меня.

Возможно, Виймонт его принудил, угрожал его семье. Если так, то Глим правильно поступил, что предал меня.

Но все равно, у предательства один вкус. Горький.

Я ему доверяла, я доверяла им обоим. Когда я научусь?! Когда?!

Предательство ощущается как пустота внутри, потому что оно заставляет тебя вырвать из души дорогого человека.

 Дэйн коснулась моей руки, осторожно, опасливо, словно гладила дикого зверя.

— В одиночку тебе не выстоять, поэтому папа попросил меня помочь. Доверься мне! Я не выдам твои секреты и не подведу тебя.

Я отдернула руку и посмотрела Дэйн в глаза. Удивительные синие глаза.