Дажьбог - прародитель славян

Связь правителя с Правдой, в результате чего его подданные наслаждаются благоденствием, на примере Эохайда, сына Эрка, мы видим и на «зеленом острове», противоположном от Индии конце индоевропейского мира: «В его время не шел дождь, только выпадала роса; не было ни одного неурожайного года. Ложь была изгнана из Ирландии. Он первым начал вершить правосудие»[564]. Как следует из этого описания, правосудие правителя стоит в самой непосредственной связи с плодородием земли. Как показал Э. Хокарт, в большинстве случаев, когда речь шла о божественном происхождении царской власти у различных народов мира, ее носитель обладал тремя важнейшими ее атрибутами — справедливостью, победоносностью и способностью даровать плодородие земле и здоровье людям. Данные функции принадлежали царям вне зависимости от того, вершили ли они реально суд, занимались ли земледелием и предводительствовали ли войском на поле брани. Из этих трех атрибутов первичным и важнейшим людям представлялась справедливость, из которой проистекали победа и процветание правителя[565]. Как видим, корни представлений о неразрывной связи правды с личностью настоящего правителя восходят как минимум к индоевропейской древности, однако у славян они в конечном итоге оказались тесно соединены с ми-фомо солярном происхождении княжеской династии. Несмотря на последующее христианское напластование, отголоски этой древней идеи встречаются нам и в рассуждении автора ПВЛ о том, что если какая-нибудь страна становится угодной богу, то он «поставляетъ ей царя или князя праведна, любяща судъ, и правду, и властеля оустраяеть. и судью правящаго судъ, аще бо князи правьдиви бываютъ в земли, то многа отдаются согрѣшенья [земли], аще ли зли и лукави бываютъ, то болше зло наводить Бъ на землю, понеже то глава есть земли»[566] — «поставляет ей (бог. — М. С.) цесаря или князя праведного, любящего суд и правду, и устраняет властителя и судью, правящего суд. Если князья справедливы бывают в стране, то много согрешений прощается (стране той. — М. С.); если же злы и лукавы, то еще большее зло насылает бог на страну ту, поскольку (князь. — М. C.) есть глава земли». Хотя индоевропейская идея о неразрывной связи праведности правителя и процветания земли и окрашена здесь уже в христианские тона, однако сравнение данного летописного фрагмента с приведенными выше индийско-ирландскими параллелями показывает ее изначальные корни.

Исходное мирочувствование индоевропейцев в вопросе главенства правды над правителем лучше всех выразил Еврипид, вложив в уста царя Демофонта следующее показательное заявление:

Ведь я не варвар-самодержец: власти
Моей постольку граждане покорны,
Поскольку сам покорен правде царь[567].

Когда в своем обращенном к Зевсу гимне Клеанф просит его позволить людям причаститься его «мудрости, верный которой ты правишь Вселенной во правде»[568], древнегреческий поэт тем самым подчеркивает то чрезвычайно важное для нас обстоятельство, что даже всесильный глава олимпийского пантеона осуществляет в мире свою власть не иначе, чем на основании этого главенствующего для индоевропейцев принципа.

Представление о связи первых русских князей с Правдой