Дажьбог - прародитель славян

Садился Ермак на добра коня….
Посмотрел на силушку поганого:
Нагнано-то силушки черным-черно,
Черным-черно, как черного ворона;
И не может пропекать красное солнышко
Между паром лошадиным и человеческим…

(«Илья Муромец, Ермак и Калин-царь»)

И не матушка ли орда подымалася,
Мать сыра земля от войска потрясалася;
В конном топище красного солнца не видно было,
А светлый месяц от пару конского померкнул весь…[573]

(«Мамаево побоище»)

Соотнесение татар как самых последних и страшных врагов со тьмой присутствует в мирочувствовании не только восточных, но и южных славян. «С инородцами, — отмечает О. В. Белова, — связано представление о «чужом» пространстве, граничащем с потусторонним миром, где обитают мифологические персонажи, куда отсылаются болезни. В Сербии при отгоне градовых туч их заклинают идти на Татар планину, где не светит солнце и нет ничего живого»[574]. С другой стороны, русские воины осознавались в народном эпосе как светоносное начало даже тогда, когда ими даже номинально не предводительствовал князь как непосредственный потомок Дажьбога-Солнца. Пример этого мы видим в новгородском цикле былин, что обусловлено традиционной слабостью княжеской власти в этом городе. Василий Буслаев, отнюдь не князь, а выбранный предводитель, так обращается к своим соратникам:

«Свет, моя дружина хоробрая,
Тридцать удалых добрых молодцев!»[575]

Воплощенное в новгородских ушкуйниках солнечное начало подчеркивается не только их соотнесением со светом и числовой символикой солнечного месяца, но также и тем, что плавают они на червленом, т. е. красном корабле. К этому же кругу идей, по всей видимости, следует отнести и слово витязь. Лежащий в его основе корень вит- означал в языке полабских славян слово «свет», о чем при объяснении значения имени Святовита сообщает житие св. Беннона: «Сванте значит на славянском языке святой, а вит переводится словом свет»[576]. В пользу этой этимологии говорит и образованное от этого же корня слово вития, что лишний раз демонстрирует рассмотренную ранее тесную связь солнечного света и человеческой речи. Предпринятую М. Фасмером попытку представить слово витязь образованным от скандинавского викинг следует признать неубедительной не только потому, что в обоих словах общими являются только две первые буквы, что явно недостаточно для того, чтобы с чисто лингвистической точки зрения делать предположения о происхождении одного слова от другого, но также и потому, что интересующее нас понятие присутствует в языке тех славянских народов, которые не контактировали с викингами и потому не могли заимствовать у них это название (болт, витез, сербо-хорв. витез, серб. цслав. витязь, словен. vitez, чеш. vitez, слвц. vit’az, а для полноты картины, показывающей общеславянское происхождение интересующего нас слова, следует привести наименование представителей этого сословия у контактировавших со скандинавами славянских народов, у которых, впрочем, это слово также не имеет ничего общего с понятием викинг: польск. zwyciężyc — «победитель», в. луж. wicaz — «герой», но также «крестьянин, арендатор» и ср. лат. withasii, обозначавшее наследственное воинское сословие всадников у гломачей в Мейсении[577]). В силу этого возникновение слова витязь должно быть датировано эпохой славянского единства, которое распалось до начала в Скандинавии времени викингов.

Вместе с тем по способу своего образования слово витязь аналогично слову князь, что свидетельствует об их одновременном появлении в славянском языке, что, в свою очередь, несомненно, свидетельствует об одновременности появления в обществе наших далеких предков тех социальных явлений, которые обозначались данными терминами. Поскольку сами князья воспринимались как прямые потомки бога солнца, это косвенно подтверждает, что изначально само понятие образовывавших их дружины витязей означало «светоносные воины» или «воины — защитники света». В пользу этого свидетельствует и то, что в южнославянском эпосе витязями обычно называли коней[578], о солярной сущности которых уже неоднократно говорилось в этой книге. Постепенно это название с коня вполне могло перейти на сидящего на нем всадника, в результате чего оно и приобрело известный нам смысл. «Витязь, воинъ храбрый»[579] — так определяет это понятие «Алфавит» ХVII в.

Битва Света и Тьмы в славянской истории