Давид Седьмой

А вот взгляните на диаграмму, говорит она вам что-нибудь?» (показывает какой-то потрепанный английский шахматный журнал).

«Нет? А с таким шахматистом знакомы? Даже не слышали? А ведь Кроун[1] был гений, гений! Он умер совсем молодым, я сейчас его партии смотрю. Взгляните, как он здесь Котова разгромил, посмотрите, посмотрите. Собираюсь написать о нем. Видите, как Кроун комментирует эту партию, варианты приводит, а в конце пишет: “Не думаю, что я нашел бы все эти варианты за доской”. Кто сейчас так пишет? В Англии его считали гением. Он еще до Таля играл в талевском стиле. А что Таль? По чьим партиям он учился?

Вот, помню, проиграл он партию какому-то испанцу, потом сказал – до восьмого хода досчитал, потом не видел. А испанец этот девятый ход комбинации видел. Я в Испанию ведь одно время вообще хотел переехать. Конечно, по-испански я много хуже говорю чем по-английски, но говорю.

А вот в Исландии пошел как-то в магазин, так мне хозяйка магазина овечью шкуру подарила, хотите я вам покажу…

Я футбол раньше любил, да и теперь люблю. Я ведь на базе “Динамо” жил, так всех футболистов знал и Михаила Якушина, потом он тренер знаменитый стал… Так он, когда его журналисты донимали о динамовской стратегии, говорил всегда: “Если у нас мяч, наша цель – прорваться к воротам и забить гол, а ежели мяч у наших соперников, наша цель – защищаться и не допустить того, чтобы они нам гол забили”.

Вот тебе и стратегия вся. Я и Бутусова помню, даже басков помню, когда они до войны в Киеве играли, вот какой я старый…

…а то что в шахматы за два с половиной часа можно сыграть лучшую партию чем за пять минут, так это иллюзия. Иллюзия и обман. Вот вы говорите, что сейчас на интернете играют партии высокого качества по три минуты и даже по минуте.

Ну вот, вы понимаете о чем идет речь, да и уже все понимают. А я о чем всю жизнь твердил? Так почему же не перейдут повсеместно на такую игру? Почему? Как вы думаете, какими моими победами я горжусь больше всего? Не знаете? Я вам скажу – три блицтурнира на приз “Вечерней Москвы” – 1948, 1952 и 1953 годов – вот мои лучшие достижения!

Сейчас много турниров с укороченным временем, но меня туда не зовут. Я эти турниры придумал, а они обо мне даже не вспоминают. А когда-то ведь по-другому думали. Когда я после банкета в гостинице “Метрополь” после Олимпиады 1956 года на улицу вышел, Найдорф предложил: качать лучшего шахматиста мира! И меня принялись качать. Было это как раз на том месте, где сейчас памятник Марксу стоит.

А вообще-то мне нравится, как играл Лябурдонне. Вы знаете партии Лябурдонне? Я вам советую – переиграйте, переиграйте его партии. Если у меня спрашивают – чей я ученик, я всегда говорю – Лябурдбонне, я учился играть в шахматы у Лябурдонне…

Вы понимаете, не могло тогда быть, чтобы Ботвинник не выиграл первенство мира в 1948 году, просто не могло быть. А я его просто переоценил, я думал, что он великий позиционный игрок и только в конце матча понял, что стратег-то он неважный, что он, как говорил Симагин, “мелкотравчатый тактик”. Пусть Симагин это и не о нем сказал, но к Ботвиннику это очень подходит – “мелкотравчатый тактик”.

Честно говоря, мне игра Ботвинника никогда не нравилась, в Киеве мы играли в другие шахматы – интуитивные, дерзкие. Мы всю эту московско-ленинградскую игру называли – ладья d1-c1. А мы играли в другую игру, нашими героями были Морфи, Андерсен, Шпильман. К Ботвиннику у нас отношение было скептическое, все эти позиционные планы были для нас непонятны.

На чемпионате СССР 44-го года в Москве я сыграл с ним свою первую партию. Партия была отложена, и он записал не лучший ход. Мне удалось перехитрить его в эндшпиле. Я сделал выигрывающий ход и пошел в буфет выпить стакан чая. Когда вернулся, не нашел ни Ботвинника, ни столика, а судья объяснил, что Ботвинник сдался, и на доигрывание уже поставлена другая партия.

…Ботвинник ведь всегда особняком держался. Не помню, чтобы он когда-нибудь пожимал руку: он протягивал свою ладошку, а мы ее пожимали. Было ясно, что он – особенный. После выигрыша звания у него голова закружилась, и он небожителем себя почувствовал. Стал полагать, что остальные вращаются вокруг него, как планеты вокруг светила. Вот уже сорок лет Ботвинник рассказывает, как выиграл у меня эндшпиль, потому что я не туда передвинул коня, и ему удалось спасти чемпионский титул. Одно передвижение коня – и потом такая огромная слава. В этом есть что-то несоизмеримое…

…ни у кого, кроме Ботвинника, не было этой идеи завоевать звание чемпиона мира – настолько бесконечно было наше уважение к таланту, к партиям Капабланки, Ласкера, Алехина. Не было среди советских шахматистов никого, кто стремился бы стать чемпионом мира. Не было! Кроме одного человека.