Читаем Давид Бек полностью

Сюда привозил сокровища персидского царя Шапуха могучий князь Андок, один из представителей рода Багака, этой династии титанов. После победоносного возвращения из земли Сасанидов он здесь растрачивал богатую добычу, вывезенную из Тизбона. Разбиваясь о скалы этой крепости, откатывались назад персидские полчища.

Но что сейчас осталось от нее? Еще сохранились высокие башни и мощные стены Багака-кара. Веками выстояли они против разрушительного действия времени и нападений врагов и еще сохранили былое величие. Давид слышал из их уст глухой протест, горький упрек потомкам-пигмеям. «Мы, — говорили ему развалины, — много раз охраняли вас от вражеских ударов, а вы оказались так слабы, что не сумели сберечь нас…»

Упрек был справедливым. Из семи крепостей[157] Капана, которые, как семь замков, поставлены были на семи подходах к нему, уцелела только одна крепость Гехва, ныне Зеву, да и та находилась в руках персов. Именно эту крепость осадил Давид Бек.

Бек был погружен в эти печальные думы, когда архиепископ Нерсес после обхода войска зашел к нему.

— Я ждал тебя преосвященный, — сказал Бек и пригласил его сесть рядом.

Преосвященный заметил, что Бек выглядит бледным и усталым, и спросил:

— Ты, видимо, озабочен ходом осады? Но дела, слава богу, идут неплохо.

— Нет, я вовсе не об этом думал, — ответил Бек с заметным недовольством. — Мне только досадно, что наш поход несколько затягивается

— Бог с тобой, — сказал, смеясь, преосвященный. — Зеву всегда месяцами держал возле себя осаждающих. Не так уж страшно, если наш поход продлится еще пару дней. Хотя завтра утром крепость раскроет перед нами свои ворота.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. Тер-Аветик, отец Хорен, Степанос и Бали сделали свое дело. Я получил от них маленькое послание и поторопился прийти к тебе.

— Дай мне посмотреть.

Преосвященный протянул Давиду грецкий орех.

— Остроумно придумано, — улыбнулся Давид, — вложить записку в скорлупу ореха. Вместо ядрышка я, конечно, найду письмо…

Он сдавил в пальцах орех, скорлупа распалась и оттуда выпал клочок бумажки. На нем мелкими буквами было написано: «Дела идут успешно. Вскоре оружейный склад окажется в наших руках, и мы вооружим наших земляков. Ключи от ханского дворца тоже у нас в руках, хана хотим взять живьем. У восточной стены прорыт ход, податель сего покажет вам, откуда войти в город… Точное время начала действии — ракета». И подпись — «Тер-Аветик».

— Кто доставил записку?

— Один из местных парней, — ответил преосвященный Нерсес. — Он сам прошел через потайной ход.

— Ты чем-нибудь отблагодарил его?

— Он ничего не захотел.

— А наши уже готовы?

— Я ждал твоих приказаний, потому ничего никому не сообщил.

— Значит, идем вместе, я отдам необходимые распоряжения.

Бек и архиепископ вышли из палатки. За ним последовали два воина.

По дороге Бек сказал преосвященному Нерсесу:

— Видимо, этот тер-Аветик очень ловкий человек

— И храбрый, — ответил архиепископ.

<p>XVIII</p>

В эту ночь была освещена только одна комната в подвальчике виноторговки Сары. Снаружи дом выглядел темным. Пара узких окон, выходящих во двор, находилась на уровне земли, да и их прикрывала толстая синяя бумага.

Тихое, сырое помещение, пропахшее кисло-горькими запахами водки и вина, сегодня пустовало. Не было здесь ни тер-Аветика, ни отца Хорена, ни Степаноса, ни военачальника Бали.

Не было и самой хозяйки, которая прошлой ночью вносила шампуры с шашлыком и потчевала гостей изысканными винами. Не раздавалось даже плача малыша.

Только глиняный светильник в форме голубя, из клюва которого торчал фитиль, горел довольно тускло, обнаруживая слабые признаки жизни, и неясно было, кого он ждал.

Наконец, на воротах загремел засов, одна из створок медленно растворилась, и кто-то осторожно вошел во двор. Он неслышно запер за собой ворота и спустился в подвал. Пустая комната, видимо, произвела на вошедшего угнетающее впечатление — это можно было заметить по черной тучке, набежавшей на его красивое лицо. Он бросил на стул широкую накидку, снял надвинутую на лоб огромную папаху. Оружие его состояло из двух пистолетов и тяжелого кинжала, показавшихся из-под накидки.

Он взял с подставки светильник и поспешил в комнату хозяйки. Здесь тоже никого не было. Недовольство и нетерпение, охватившие его, сменились тревогой: «Что же случилось, где она?»

Когда-то в молодые годы он ждал ее, охваченный любовным томлением, а теперь испытывал лишь нетерпение. Тогда он часами мог просидеть в скалистых гротах, в тишине леса. И она, молоденькая деревенская девушка, тайком от родителей прибегала к нему на свидание.

Теперь не любовное томление вызывало нетерпение: на волоске висел успех задуманного дела. И оно должно было совершиться руками той, которую он когда-то любил.

Молодой человек вновь направился к подвалу. Отсюда ворота были ближе, можно было услышать самый тихий стук в калитку. У дверей подвала он посмотрел на небо, чтобы определить время. Но небо затягивалось тонким покрывалом белого тумана, звезд не было, это его еще больше раздосадовало. Он всем телом задрожал от нервного напряжения. Ночь пролетела…

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения