Читаем Давид Бек полностью

— Твое отвращение и горечь легко понять, они продиктованы любовью, — перебил его архиепископ Нерсес. — Это справедливое возмущение любящего человека, когда он видит в предмете своего поклонения недостатки, которые не в силах исправить. Я вполне разделяю твои чувства. Твоя ненависть свидетельствует, князь, о добрых намерениях — ты желаешь вытащить падшую женщину из грязи и приучить к добродетельной жизни. Ты видишь, что она неспособна исправиться, сердишься, еще больше ненавидишь, но любить не перестаешь. Сам господь наш Иисус Христос любил падших женщин, желая их исправления. И он достиг своей цели — самыми ревностными распространителями его учения были отверженные женщины…

— За примерами недалеко ходить, — продолжал архиепископ, — вот вам морально падший человек — Давид Отступник. Он изменил своей вере и стал орудием в руках персов, поработителей его края. Продолжая это черное дело и утверждая господство персов над своим народом, он нынче преградил нам путь и не дает ступить в Татев. Армянские матери не раз рождали подобных изменников. Хотя чем они виноваты? Все это — итог безнравственной, рабской жизни народа…

Разговор, столь взволновавший всех, прервался, ибо они заметили, что Давид Бек оторвался от них и проехал значительно вперед. Он беседовал теперь со Степаносом Шаумяном, которого выслал вперед разведать позиции неприятеля.

— Давайте послушаем, какие вести принес Степанос, — сказал Мхитар спарапет.

Они пришпорили коней и нагнали Бека.

Из принесенных Степаносом вестей явствовало, что Отступник занял оба главных прохода в Татев. На одном укрепился он сам, на другом — его сын Шах-Кули. У каждого под рукой более двух тысяч человек.

— Могу показать другую дорогу, — сказал архиепископ Нерсес, — она труднопроходима и длинна, но зато и безопаснее. Там мы не встретим врагов.

— Что пользы от этого, — возразил Бек. — Мне надо непременно встретить их. Я сегодня же хочу взять негодяя.

— Как тебе угодно, — сказал архиепископ Нерсес. — Раз ты решил пойти на них сразу, то лучше дождаться вечера. У нас мало народу, и если противник увидит нас днем, он осмелеет. А в темноте даже маленькие группы, действуя смело, могут нагнать на него страху.

— Я вижу, преосвященный, — улыбнулся Давид, — ты не только прекрасно служишь господу богу, но и проявляешь способности в военном деле.

— Я говорю совершенно серьезно. Уж позволь мне сегодня испытать свои военные способности, которые вызывают у тебя улыбку.

— То был бы рискованный опыт. Тем не менее могу тебя заверить, преосвященный, что пока мы доберемся до врага, желанная темнота опустится на нашу дорогу. Погляди, солнце склонилось к западу. И мне жаль, что ты не сможешь, как Иисус Навин, сотворить чудо и на время остановить солнце, чтоб мы смогли кончить бой засветло.

— Ты все шутишь, а я не могу попять, почему ты избегаешь темноты?

— Потому что в темноте мы упустим человека, которого я хочу сегодня же непременно схватить, — ответил Бек.

Он разделил свои силы на две части — во главе одной поставил Мхитара спарапета вместе с архиепископом Нерсесом и послал против сына Отступника Шаха-Кули, а сам, взяв с собой князя Баиндура и своего друга Степаноса Шаумяна, пошел на самого Отступника…

<p>X</p>

Стояла темная ночь. Беспрестанно подхлестывая коня, по дороге мчался всадник. Никогда еще сильное и гордое животное так плохо не служило своему хозяину. Ведь обычно стоило только тронуть его шпорами, и оно летело, как птица. А сейчас хозяин вынужден был даже прибегнуть к плетке. Ночная темнота и крайнее смятение, в котором находился молодой всадник, не давали ему разглядеть, что бедное животное скакало на трех ногах. Наконец, конь упал и уже не вставал.

Молодой человек старался поднять жеребца, но он только бился головой о землю и хрипел. Одна нога его была почти размозжена пулей, кровь обильно сочилась из раны, на боку виднелась и другая рана. В таком состоянии несчастное создание проделало несколько миль.

Бросив коня на дороге, молодой человек принялся бежать сломя голову. Он натыкался на камни, оступался, продирался сквозь кусты и заросли, не замечая препятствий, падал, катился кубарем, потом, передохнув, снова продолжал свой бег.

Он посмотрел на небо, чтобы узнать, скоро ли рассветет. Но ничего невозможно было разглядеть — небо затягивали тучи. Он отдал бы все на свете, чтобы ночь тянулась бесконечно и он мог бы пройти свой путь под покровом темноты.

Внезапно он вздрогнул. Ему показалось, что кто-то схватил его за ноги и тянет вниз.

— Не убивайте! — жалобно вскрикнул он. — Я сдамся… вот мое оружие. — И он вытянул перед собой руки, в которых ничего не было. У него не осталось никакого оружия — пистолеты он растерял, пояс порвался, и кинжал тоже куда-то девался, даже шапки у него не было на голове.

Но видя, что никто не отнимает у него несуществующего оружия и не убивает, он заговорил сам с собой:

— Похоже, испугались, убежали… и уже не вернутся…

— Я здесь… — послышался слабый голос.

Молодой человек похолодел от ужаса. Голос шел откуда-то рядом. У него подогнулись колени, и он упал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения