Давай притворимся, что этого не было

Отцу, впрочем, сумка из морды койота понравилась, и он повесил ее на почетное место над камином, где она висит и по сей день. Виктору все-таки удалось завоевать уважение моего отца, и для этого оказалось достаточно ранца, сделанного из мертвого животного. Мне тоже хотелось подобрать какое-то секретное сочетание, благодаря которому родители Виктора приняли бы меня так же охотно. Не то чтобы они меня недолюбливали. Просто, казалось, им рядом со мной было неловко. Они были вежливыми и добрыми, но выглядели озадаченными. Как если бы их сын внезапно явился домой с вытатуированной на шее надписью: «ПРИГОТОВЬТЕ МНЕ МАКАРОШКИ». Казалось, они в шоке и в замешательстве, а может, им и вовсе было плохо, но при этом они вроде бы понимали, что уже ничего не поделаешь, так что неуверенно хвалили эту непонятную татуировку на шее, которой их сын предложил руку и сердце.

Это никогда не было до такой степени очевидно, как в день перед нашей свадьбой, когда Виктор привел своих маму и отчима в дом моих родителей, чтобы они могли познакомиться и пообщаться до свадьбы. Нам с мамой удалось убедить отца не выходить из мастерской, пока мне не удастся их немного напоить и убедить, что мы все вполне себе нормальные. К сожалению, как только Виктор и его родители приехали, отец их услышал и принялся махать им рукой, чтобы они подошли к нему на полянку за мастерской, где он развел очень большой костер. Посреди костра стояла огромная металлическая бочка, наполненная кипящей жидкостью, и пар поднимался прямо к сединам моего отца, размешивавшего содержимое бочки ручкой от метлы. В этот самый момент Виктору следовало сделать вид, что он не слышит моего отца, а затем быстренько загнать своих родителей в дом, но вместо этого он нервно улыбнулся и принялся помогать своей маме, чьи элегантные каблуки утопали в грязи, петлять между курами. Мой отец грозно возвысился над Виктором и его родителями, но тепло поприветствовал их своим звучным голосом, не прекращая при этом помешивать бурлящую жижу. Моя будущая свекровь решила попробовать завести разговор: она удивленно взглянула на пузырящуюся жидкость и дрожащим голосом спросила:

– А что вы готовите? – она нерешительно наклонилась, пытаясь улыбнуться. – Это… рагу?

Мой отец дружелюбно ухмыльнулся, снисходительно улыбнулся, словно перед ним стоял ребенок, и сказал:

– Да нет. Просто отвариваю черепа, – после чего выловил ручкой от метлы коровий череп с остатками мяса, чтобы продемонстрировать ей.

В этот момент из коровьей головы выпали глаза. Они покатились прямо к моей будущей свекрови и остановились у ее дизайнерских туфель, словно хотели заглянуть ей под юбку. После этого моя будущая родня заковыляла обратно к машине и поспешно ретировалась. Больше до свадьбы я их не видела.

Тем не менее они, стиснув зубы, предприняли отважную попытку принять меня в свою семью и нерешительно пригласили меня в свою жизнь. Они относились ко мне с уважением, но при этом и с немалой долей смущения, словно я принесла с собой в эту жизнь угрозу нестабильности – и вообще угрозу. Только потом, когда я уже шла к алтарю в день своей свадьбы, я, наконец, поняла, что за выражение было в глазах родителей Виктора – это был тот же самый взгляд, который я как-то видела у него самого много месяцев назад. Тогда-то до меня и дошло, что я стала той самой рысью, которую никто не ожидал увидеть. И теперь я прекрасно понимала, до чего было напугано это бедное животное.

Женившиеся четвертого июля

Мы с Виктором поженились четвертого июля. Это было как в фильме «Рожденный четвертого июля», только с меньшим количеством инвалидных колясок, да и Тома Круза тут не было. А вообще я на самом деле никогда не смотрела «Рожденного четвертого июля», потому что этот фильм мне всегда казался слишком депрессивным. Впрочем, если честно, я мало что помню о собственной свадьбе, так что вполне возможно, что Том Круз на ней все-таки был, и я просто об этом забыла. Наверное, будет неловко, когда я в следующий (или в первый) раз встречу Тома Круза.

В день нашей свадьбы и у меня, и у Виктора было дурное предчувствие.