Казалось, они оба были не в восторге от этой затеи, но ради меня притворились, что с радостью этим займутся, хотя я и сказала обоим, что идея, по-моему, просто ужасная.
В конце своего первого (и последнего) дня в чучельном бизнесе Виктор выглядел несколько нездорово, а отец казался озадаченным.
– Что случилось? – шепотом спросила я у Виктора, когда отец пошел прилечь. – Тебя что, стошнило? Потому что
– Нет, – ответил Виктор, прикрыв глаза рукой, словно пытаясь прогнать стоящие перед глазами образы. – Нет, твой отец уже сделал чучело. Нужно было сделать еще всего пару штрихов. Это было чучело черного кабана, и он сказал мне, что я могу раскрасить его пасть, потому что это отличная не хлопотная работа для новичка.
На самом деле так и
– И? – спросила я.
– Я потратил шесть часов, раскрашивая пасть.
–
– Получилось похожим на… – он выдержал небольшую паузу, уставившись мрачным взглядом в потолок. – Помнишь, когда Фред Флинстоун переодевался в женщину?
–
– Он ничего не сказал. Он просто молча посмотрел на кабана, а потом отвел меня от него в сторонку. Я никогда не видел его таким молчаливым. После этого он попросил меня натянуть тетиву охотничьего арбалета, и я чуть не заработал себе грыжу, делая это. Он отвел меня во двор, чтобы я попробовал из него пострелять, и я чуть не подстрелил себя в ногу. Кроме шуток.
Я попыталась было убедить Виктора, что мой отец его обожает, но потом вспомнила, что двумя неделями ранее папа пытался научить Виктора искусству изготовления наконечников для стрел из камня, как это делали индейцы, и у Виктора на удивление все хорошо получалось, пока он не порезался и не начал так сильно истекать кровью, что мы уже начали беспокоиться, не задета ли артерия.
–
В качестве последней отчаянной попытки Виктор решил преподнести отцу подарок – аутентичную индейскую сумку для талисманов, которую смастерил своими руками из найденной где-то головы койота, мертвой черепахи и плетеных кожаных ремней. Закончив свою жуткую поделку, он триумфально поднял ее вверх, и я какое-то время смотрела койоту в глаза, а потом вернулась к чтению книги.
–
– Наверное, ты прав, – признала я. – Мне
В ответ на эти слова он пустился в объяснения (довольно громкие), что это
– Ой, ну а мне-то откуда про это знать. У меня никогда не было сумочки из морды койота, потому что я все равно не смогла бы подобрать к ней туфли.
Тогда Виктор сверкнул на меня глазами и сказал, что мне просто не дано это понять, и я с ним согласилась, обвинив во всем свое влагалище, ведь, как мне казалось, именно обвинениями мы с ним и занимались. Тогда Виктор смиренно вздохнул, поцеловал меня в лоб и несколько неубедительно передо мной извинился. Подозреваю, сделал он это не столько из-за того, что не хотел показаться сексистом, сколько потому, что попросту боялся спорить с моим влагалищем. Что было весьма разумно с его стороны, потому что с моим влагалищем