Давай притворимся, что этого не было

Вот что я кричала, пока Виктор сверлил меня взглядом и заливал капающей с одежды дождевой водой все фойе. На самом деле мы спорили не о том, можно ли мне тратить деньги. Спорили мы из-за того, что купленное мной чучело мыши потерялось. На сайте службы доставки написали, что оставили его на крыльце, но его нигде не было видно. Я подозревала, что ее попросту украли, но даже мысль о том, как сильно удивились воры, когда открыли коробку с мертвой мышью, не могла меня утешить. Тогда я заметила, что на сайте службы доставки перепутали номер дома, и отправила Виктора посреди ночи и под дождем на поиски соседа, который наверняка был очень озадачен полученной по почте мертвой мышкой. Виктора моя просьба слегка удивила, но, поорав какое-то время про… Ну не знаю. Я его не слушала. Может, про бюджет?.. Он наконец накинул пальто и отправился на поиски мыши. Он вернулся двадцать минут спустя и сказал, что такого адреса и в помине не существует и что он поспрашивал людей в домах с похожими адресами, но никто из них никаких посылок не получал. Он весь промок и был очень недоволен, и, подозреваю, это объясняет иррациональность его реакции на то, что я вытолкнула его обратно за дверь, чтобы он обошел всех соседей в квартале.

– Ты ведь даже мне не сказала, что купила чучело мыши, – закричал Виктор.

И я ответила:

– Это потому что ты спал, когда я увидела его в Интернете, и оно было настолько дешевое, что его могли увести у меня прямо из-под носа. Я не хотела пробираться на цыпочках в спальню в три часа ночи, чтобы шепотом тебе сказать: «Эй, дорогой. Я тут нашла чучело умершей своей смертью мышки по выгодной цене. Можно я возьму твою кредитку?», потому что это было бы БЕЗУМИЕМ. Вот почему я воспользовалась своей кредиткой. Потому что я уважаю твой режим сна. Но потом я попросту позабыла тебе рассказать, потому что я купила это чучело в три часа, когда была пьяна и уязвима. Прямо как ты со своими кухонными ножами, которые без конца покупаешь в магазине на диване. Только это куда лучше, потому что я бы и правда использовала чучело мыши. Если бы, конечно, оно у меня было. Только вот оно пропало, – в конце я уже перешла на шепот.

– Ты что… ты что, плачешь? – спросил в недоумении Виктор.

Я протерла глаза:

– Немного. Мне просто не по себе, когда я представляю, как он там сидит один-одинешенек под дождем.

Мой голос задрожал, и Виктор закрыл глаза. И принялся тереть себе виски. Сделав глубокий вздох, он смерил меня взглядом и ушел на улицу под дождь. Сорок минут спустя он вернулся с маленькой мокрой коробкой и взглядом, в котором читалось:

– Отныне я буду отключать твой компьютер перед тем, как пойду спать.

Но я подскочила и осыпала его дюжинами поцелуев, которые он принял с угрюмым видом, вытираясь протянутым мной полотенцем.

– Я был в заброшенном доме в конце квартала, – сказал он. – Видимо, кто-то просто сваливает туда все, что пришло по неправильному адресу. Там на крыльце штук двадцать пять разных посылок.

Но я его уже не слушала, потому что была полностью поглощена тем, что доставала Гамлета фон Шницеля из его водонепроницаемого пакета.

– Это. Еще. Что за хрень? – спросил Виктор.

Но было и так прекрасно понятно, что это такое. Это была мышка, одетая как Гамлет. Воротник фреза, как у Шекспира, удерживал его бархатную накидку, и, казалось, он беседует с отбеленным мышиным черепом, который был зажат в его крохотной лапке. Я протянула его Виктору со словами:

– Увы, бедный Йорик! Я знал его.

Виктор посмотрел на меня обеспокоенно.

– У тебя явно проблема.

– НЕТ У МЕНЯ НИКАКОЙ ПРОБЛЕМЫ.

– Именно так и говорят люди, у которых есть проблемы. Отрицание – первый признак наличия проблемы.

– А еще это первый признак отсутствия проблемы, – парировала я.

– Я почти уверен, что оборонительная позиция – второй признак.

Я поставила Гамлета фон Шницеля под стеклянный колпак, чтобы защитить его маленькие ушки от обидных обвинений Виктора. Но не могла не признать, что тоже не совсем понимаю своей недавно появившейся одержимости странными чучелами. Это меня и правда беспокоило.