Давай поиграем, дракон!

Не высвобождая, она чуть провернула лезвие в плоти. Дракон засучил лапами по земле, забился, но так и не смог сдвинуться с места: кому как не потомственному дракону, Леонарду, знать уязвимые места? Меч, угодивший в нервный центр, застилал чёрным покровом человеческий разум, не пускал в голову, мешал двигаться, путал…

Безжалостный, внушающий страх, ненавистный и всесильный председатель совета магов превратился в большую беспомощную ящерицу.

Агент повернула меч ещё раз.

— Пижма, нет! — сообразив, что происходит, Ангуссон кинулся на колени, останавливая её руку. — Я думал, ты хочешь помочь! Нет, так нельзя! Он же человек!

— Он — тварь. Без сострадания, без чести и без совести, — глаза дракона смотрели тупым страхом пленённого зверя; за что он терпит эти муки? Он родился считанные минуты назад, он ещё не знает ничего… Ничего, кроме боли. — Он должен сдохнуть.

Бледная ладонь коснулась щеки агента Пижмы:

— Посмотри на меня! Пижма, пожалуйста. Нет, он не должен умереть. Он совершил ошибку! Все мы ошибаемся!

Она зажмурилась. Нет, нет не смотреть! Не смотреть в эти честные, наивные глаза! Глаза человека, который любит весь этот грёбаный мир… Все миры. Если она посмотрит, если она только повернётся, она может поверить.

— Он мучил меня! Он заслужил смерть!

— Ювеналий делал плохие вещи, он заслужил наказание, но не смерть! — вторая рука легла на талию, Лео обнял её, пытаясь разделить, унять, отпустить боль за двоих.

— Он заслужил не только смерть, он заслужил пытки! — кого она пытается в этом убедить? Себя? Леонарда? И, если так уверена в правоте, почему пальцы, стиснувшие рукоять меча, начинают дрожать?

Старик заставил её бояться. Она ненавидела себя за это, но одна мысль о подвалах ныне разрушенного имения, взгляд на когти, в которые превратились морщинистые пальцы, — и она возвращалась туда вновь. Будто и не было счастливого спасения, чудесного поцелуя… Будто не было Леонарда.

Она ненавидела бояться. Ненавидела чувствовать себя слабой, беззащитной. Такой, какой становилась рядом с этим проклятым ботаником. Она — агент Пижма. Её руки не дрожат! Она докажет это себе и ему!

— Пижма, ты не такая! Ты не убийца! Я знаю это, я знаю тебя!

— А что, если да? Как ты можешь судить? Как ты можешь знать?! — она с силой дёрнула меч на себя, стряхивая успокаивающие ладони Лео, поднесла чёрное от крови лезвие к глазнице зверя, прямо к узкому зрачку… Один удар — и всё кончено.

Леонард опустил руки, но твёрдо, уверенно смотрел ей в глаза. Она не ударит. Не может, не имеет права. Поэтому он впустил её в свою жизнь, в жизнь, которую не собирался делить больше ни с кем. Поэтому он её…

— Я не знаю, — проклятый мальчишка улыбнулся так, как мог улыбаться лишь он: светло, чутко. Словно ничто из происходящего вокруг не имеет значения. Он подошёл близко-близко, не опасаясь напугать, не отводя взгляда от её тёмных, готовых провалиться в бездонную пропасть глаз. Положил свою руку поверх её, на рукоять так и не опущенного меча. — Я верю.

— Он убил твоего брата! — крикнула она, пытаясь оправдаться, хватаясь за крик, как за последнюю надежду. — Слышишь, Ленора! Он убил твоего сына! Он заслуживает смерти!

— Нет, не заслуживает, — Лео наклонил голову, прижал губы к её лбу. — И ты это знаешь.

Она ненавидит быть слабой! Не может себе позволить! Потому что… Потому что… Потому что раньше рядом не было никого, для кого хотелось стать слабее. А теперь есть?

Она разжала сведённые судорогой пальцы, позволила Лео мягко отобрать оружие.

— Почему? — прошептала Пижма, чувствуя, как слёзы путаются в складках губ, как неумело прокладывают влажную дорожку на коже.

— Потому что он не убивал Невлина.

Конечно, Ленора не смогла остаться в стороне. Стиснув зубы, она сплела заклятие левитации и поднялась на гору. Чудом ухватившиеся за хвост заклинания Сэм и Джин, тоже оказались рядом. И Джин, маленькая, невесомая, хрупкая Джин промчалась вперёд, закрывая морду дракона от меча собственным телом.

— Не убивал? — в руках со вздувшимися от напряжения венами то вспыхивал, но вновь погасал сгусток магии, пытающийся оформиться в шаровую молнию. — Тогда кто?

Лео опустил глаза, не произнося ни слова.

— Кто убил моего сына?!

— Я! — зажмурившись, Имоджин обнимала морду тяжело дышащего зверя. — Я убила Невлина! Я не хотела! Он был пьян… Он… Он… Эта женщина… Она была там, в нашей постели! Они так смеялись… Я не смогла выдержать этого! Простите, простите…

Ленора опустила руки, оседая наземь. Сэм поддержал её, обнял супругу, но сам смотрел на Джин так, словно хотел разорвать. Без всякой магии, голыми руками…

— Она застала его с любовницей, — Леонард невзначай загородил сотрясающуюся от рыданий девушку от семьи. — Толкнула… Он был пьян, запутался в занавеске и выпал из окна. Имоджин хотела сознаться, пришла к председателю, но Зинерва уговорила его сохранить тайну. Я был у Ювеналия в ту ночь. Он просил зайти, хотел обсудить что-то. Зелье, наверное. Но я опоздал и застал там Имоджин с матерью. Они так и не увидели меня… Прости, мама. Я не мог сказать тебе. Ты любила Невлина, а эта смерть… Она неправильная.