Дарвиния

«Потому что я с тобой», – напомнил ему солдат.

Теперь Гилфорд носил своего призрака в себе. Если удастся доставить его в Колодец – или если такое удастся хоть одному из Стариков, идущих в одной цепи с Гилфордом, – то появится шанс снова связать демонов.

Но едва эта мысль успела смутно оформиться у него в голове, как незримый стрелок открыл огонь откуда-то из-за чахлых минаретных деревьев, цепляющихся за крутой склон. Пули из самозарядной винтовки валили людей, шедших по обе стороны от Гилфорда…

Он почувствовал, как пули прошивают его насквозь. Его швырнуло на землю, и он откатился за группку низкорослых деревьев в поисках укрытия.

Пока минометчик охотился за снайпером, наступление застопорилось. Гилфорд обнаружил, что не может отвести взгляд от ран Тома Комптона. Правое плечо следопыта было разворочено, сразу под нижним левым ребром зияла дыра.

Но там, внутри, была не разорванная плоть, а нечто диковинное и гротескное, светящееся по краям, словно само тело следопыта превратилось в отвердевшее пламя.

Стоит похудеть, подумалось Гилфорду, и сквозь тебя начнет проглядывать твой призрак.

Он неохотно оглядел собственные раны.

Досталось ему серьезно. Живот и грудь освежеваны, одежда обгорела. Его торс мерцал, точно обезумевший праздничный фонарь. Странно, что он не мертв. А может, все-таки мертв? Казалось, в нем не осталось ни крови, ни внутренностей, ни мяса, один лишь этот жаркий пульсирующий свет.

«Цифры и машины, – всплыла откуда-то мысль. – Мир создан из цифр и машин».

Кровотечения не было, но он чувствовал, как бешено колотится сердце в изрешеченной пулями груди. Или и это иллюзия? Может, он уже двадцать лет как мертв?

Порой ему казалось, что так оно и есть. Вдох, выдох, взмах молотка или поворот гаечного ключа; забудь про любовь, забудь про дружбу, терпи…

Пули вспороли каменистую почву в считаных дюймах от его уха.

«Ты знал, что этот день придет. Вам и так дали отсрочку».

– Они убивают нас, – пробормотал он.

– Нет, – возразил Том. – Возможно, тот снайпер так думает. Но ты-то должен понимать. Нас не убивают, Гилфорд. Убить можно только то, что смертно. – Кривясь, он повернулся. – Из нас выпускают наружу богов.

– Это больно, – заметил Гилфорд.

– Что есть, то есть.

Все это долгое утро его одолевали воспоминания, слишком яркие, слишком детальные.

Гилфорд перевалился через колючую проволоку, зацепился ногой за побег змеевика, пролетел несколько ярдов и приземлился на расстоянии вытянутой руки от своей винтовки, ободрав щеку об острый камень. Он добрался до окраины Города.

«Это я был тогда в Белло-Вуде, – подумал он. – Я все помню. Поля, вместо пшеницы заросшие маками, и люди, падающие вокруг, и раненые, оставленные дожидаться санитаров, если тех самих не скосило, и голоса, пытающиеся перекричать грохот разрывов, и кислый дым, накатывающий волнами… А сейчас разве не то же самое?»

Почти двести Стариков следовали за ним – в плащах из змеиной кожи, в брезентовых комбинезонах, в мягких шляпах вместо касок, зияя дырами шириной с яблоко в тех местах, куда угодили пули. Старики – не люди, но они не бессмертны. Телесная оболочка способна вместить лишь ограниченное количество боли и магии. Многие товарищи осталась на склоне, такие же мертвые, как те солдаты, павшие под Белло-Вудом.

Лишившийся значительной части своей плоти, петляющий среди полуразрушенных каменных колонн, Гилфорд все вспомнил.

«Он все эти годы ездил на мне, как на лошади.

Но ведь мы с ним суть одно и то же.

И в то же время нет».

Память била из Города Демонов во все стороны, точно пар.

Когда-то эти сооружения были белыми, как мрамор. Город давал стол и кров бессмысленно жестокому и невероятно могущественному виду существ – орудий для проникновения пси-жизни в Архивное время. Они вели жизнь насекомых, бездумных строителей. Погруженные во взрослом возрасте в Колодец Творения, они вышли оттуда смертными богами.

Это был один из путей в онтосферу Архива. Разумеется, таких точек входа были тысячи. Пси-жизнь была упорной и изобретательной одновременно.

«Я уже видел их раньше, и они напугали меня: господи, что способно напугать человека, который ходит между звезд?

Я помню Каролину, – подумал Гилфорд угрюмо. – Я помню Лили. Я помню Эбби с Николасом.

Я помню, как выглядит кровь, когда она смешивается с дождем и землей.

Я помню голубое небо под солнцем, которое угасло миллиард лет назад.

Я помню слишком много небес.

Слишком много миров».

В памяти против его воли сосуществовали тысячи Византий древней галактики.

Он углублялся все дальше и дальше в эти полуразрушенные переулки, куда не проникали лучи полуденного солнца и где тени сливались в океаны мрака.

«Я что, умираю?» – подумал он.

Что есть смерть в мире, состоящем из цифр?

Том Комптон нагнал его, и некоторое время они шагали бок о бок.

– Смотри в оба, – предостерег следопыт. – Они близко.

Гилфорд закрыл и вновь открыл глаза. Звезды, на которые он смотрел, сменились истрескавшимися каменными глыбами.