Дар шаха

– Мылся, – неохотно подтвердил банщик. – Такого второго нет, с такими глазищами. И вообще сердитый господин, сразу видно, сертип, а то и генерал. Но сколько ни дерись, если уборщик не нашел, значит, не у нас пропало, так откуда я ему его семейную реликвию достану? У нас красть некому, все свои, постоянные клиенты, очень почтенные люди, да пребудет на них благословение Аллаха.

– И в тот вечер одновременно с сертипом никого чужого не было?

– Я весь тот день прекрасно помню, господин доктор. В тот день имам очень хорошую фатву против британского чая произнес. Пока Реза-хана мыл, я все ему в точности пересказал. Ему и доктору Стефанополусу, тоже наш клиент, очень почтенный человек, весь гарем лечит, хоть и кафир, чтоб Аллах наказал всех неверных! Я как вернулся домой, так весь чай под горячую руку и выбросил. С тех пор дома чаю нет, пью только здесь, в бане. Здесь у нас хороший чай, свой, от правильных людей.

– Значит, Реза-хан мылся позавчера?

– Выходит, что так, Искандер-огаи. Вчера утром я уже пришел, даже чаю не попив, а тут осерчавший сертип точно медведь зимой. Чуть не убил. А той же ночью какого-то русского полковника убили. Я сразу сказал себе: ну и ну, Рустем, мало того что чаю не выпить, так еще и офицеров на улицах стреляют. Плохие, плохие времена настали, да пребудет с нами милость Аллаха.

– Так Реза-хан свой газырь потерял еще до смерти полковника?

– Выходит, так. Вой-вой-вой, неужто Реза-хан за свой газырь полковника убил?

– Да с чего вы взяли, что его Реза-хан убил?

– Он мог. Очень сердился из-за своего газыря. Вчера утром ворвался, прямо бушевал. Слышишь, Мухаммед-джун, что господин доктор говорит? Реза-хан полковника за украденный газырь убил!

– Да не говорил я ничего такого. В том-то и дело, что никто не знает, кто убил полковника.

– Если он у Реза-хана газырь украл, то Реза-хан ни за что бы этого так не оставил. – Банщику явно нравилась эта версия, он не желал с ней расставаться. – Потому и убил небось.

– Да с какой стати ему на полковника думать, если полковника здесь даже не было?

– Вот и я удивляюсь. Но вы ученый человек, вам, конечно, виднее. Может, этот полковник газырь в казарме украл. Реза-хан рассердился на нас, а мы его газырь в глаза не видели. Он в тот вечер спокойно помылся и очень довольный ушел. Только на следующее утро такой сердитый прибежал. Нет чтобы сердиться, что его командира убили, а он из-за газыря. Пусть уж теперь Шахруз с вашими анализами посидит. И сразу, как пойдете одеваться, все анализы и проверьте. Нам наше честное имя даже султанских анализов дороже. Двадцать лет работаю, а такого позора никогда не терпел.

Не снимая лонг, Александр лег на чистый мраморный пол, и банщик жесткой рукавицей принялся натирать ему спину. Александр любил ритуал персидской бани, но на этот раз постанывал от боли: расстроенный происшествием Рустем усердствовал так, словно намеревался содрать с русского кафира всю кожу.

Если Реза-хан объявил о пропаже газыря только на следующее утро после убийства, вопрос о его вине оставался отрытым. Сертип мог говорить правду, но мог и заявить, что газырь у него украли, когда обнаружил, что потерял улику на месте преступления.

Несколько усатых персов, каждый со своим тазиком, исподтишка рассматривали худого белокожего иноземца. Похоже, здесь все постоянно на виду, никто чужой не остался бы незамеченным. Если газырь украли в хаммаме, тогда это кто-то из постоянных посетителей.

Банщик продолжал развлекать нового клиента:

– Когда русские в Персии были, хорошие времена были. Торговля была, порядок был, работа была, клиенты были. А теперь что? Рихтер-ага уверяет, что вот-вот и у нас большевистская революция начнется.

– А Карл Рихтер тоже ваш клиент?

– Конечно. Он хоть и превратился из почтенного господина в товарища, – банщик с насмешкой выговорил русское слово, – а мыться любит по-прежнему. Но нам большевики ни к чему. Иран на вере в Аллаха стоит, на чести и на торговле. Нам только порядок нужен. Сильный шах нам нужен, а не коммунистическая революция.

– А позавчера Рихтер здесь был?

Рустем-ага равнодушно покачал головой:

– Нет, давно не было. Последний раз неделю назад был. Небось заболел или уехал куда.

Третий раз уже подтверждается непричастность Рихтера. Хотя если бы убийцу можно было выбирать, Александр выбрал бы Карла. После него и Реза-хана остается только один возможный подозреваемый, который и в список-то был включен только из-за того, что неравнодушен к Елене Васильевне и говорит по-русски.

– А других русских клиентов у вас нет? Петр Шестов к вам не ходит?

– Такого вроде не припомню. А как этот Петр выглядит?

– Выше меня, тоже худой, волосы темные, бородатый, усатый, в очках.

– Не обижайтесь, господин Воронин, но для нас все вы, русские кафиры, на одно лицо. Красивые, но похожие. Вот только что вы не усатый и не в очках. Нет, у нас такой только Рихтер-ага. Очень почтенный человек, хоть и товарищ.

Похоже, и Петр здесь ни при чем.