Дар битвы

Платформа поднималась всё выше и выше, а Нейтен ломал себе голову над тем, как повернуть всё по своему и уклониться от долга. После долгих размышлений у него возникла идея: как только они спустятся в пустыню, когда остальные отвернутся, он кинжалом пырнёт каждую лошадь в брюхо. Никто не его не заподозрит. Лошади не смогут скакать, и у его соратников не будет иного выхода, кроме как вернуться обратно.

Нейтен улыбнулся своей изобретательности. Это был идеальный план. Платформа продолжала свой путь вверх, но его это больше не страшило – наоборот, он не мог дождаться, чтобы исполнить задуманное. К вершине Перевала Нейтен прибыл с широкой улыбкой на лице – он их всех перехитрит. Впрочем, как всегда.

Наконец-то платформа остановилась у края скалы, деревянные двери со скрипом распахнулись и пассажиры с лошадьми шагнули с шатких досок на твёрдый камень. Нейтен повёл их вперёд, не позволяя никому другому взять на себя лидерство. Он воображал, как осуществит свой план, и от этих мыслей его походка становилась бодрой и горделивой. За ним шли все остальные, и каждый вёл по две лошади – одну для себя, а другую – для Колдо, Людвига, Кендрика и других оставшихся в Пустоши. Нейтен оглянулся на них и презрительно хмыкнул себе под нос – он-то знал, что на этих лошадях не придётся сидеть никому.

Однако, он не подавал виду и уверенно шёл к противоположному краю площадки на вершине Перевала, чтобы взойти на платформу, которая спустит их вниз. По пути он любовался открывавшимся с вершины видом, бескрайним открытым небом и ощущением вечности. С этой высоты ему казалось, что он был властелином мира.

Нейтен пересёк площадку и остановился на миг, чтобы насладиться пейзажем. Это было его любимым местом во всём королевстве: он мог бесконечно стоять у самого края и представлять, будто смотрит вглубь времён.

Но в этот раз он с первого взгляда понял, что что-то было не так. Платформы не было. Впервые за все годы его службы, платформа пропала.

Он перегнулся через парапет, посмотрел вниз и с удивлением обнаружил, что платформа поднималась ему навстречу. Этому не было никакого объяснения. До смены караула было ещё далеко, а никому другому подниматься не было позволено. Кто же это мог быть?

Прежде чем Нейтен успел понять, что происходит, платформа остановилась у вершины, двери её открылись и он столкнулся нос к носу с отрядом солдат, чьи лица были ему незнакомы. Ему понадобился целый миг – решающий миг – чтобы определить, что эти гости были нечеловеческой расы. Это были враги.

Нейтен с разинутым от шока и ужаса ртом стоял и таращился на платформу, набитую солдатами Империи, подданными Рыцарей Семёрки, вооружёнными до зубов завоевателями, первыми добравшимися до границ Перевала. Это были предвестники огромной армии, которая уже была в пути.

Парализованный страхом Нейтен не сумел вовремя отреагировать и просто смотрел, как один из врагов заносит над ним длинное копьё и втыкает его прямо ему в живот. Остриё прошло под рёбрами и адская предсмертная боль волнами разошлась от раны по всему телу. Его последних сил хватило только на то, чтобы осознать ироничность ситуации: он умирал той же смертью, которую совсем недавно готовил своим лошадям.

Тихо, без единого слова или вскрика, Нейтен медленно перевалился через край скалы и полетел вниз, навстречу смерти – первая жертва грядущей войны. Последним, что он видел в своей жизни, были миллионы имперских солдат, готовящихся вскарабкаться на Перевал и разрушить его родное королевство раз и навсегда.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Гвендолин стояла на вершине Перевала на широкой каменной площадке, по которой они ещё недавно гуляли вместе с Королём, и смотрела в небо. Рядом с не были Аргон и Стеффен, у ног тёрся верный Крон, и все они провожали взглядами Ликополз, стремительно удалявшуюся в сторону горизонта. После того, как дракониха после встречи с учителем Аргона принесла их обратно на Перевал, Гвен приказала ей снова отправиться в путь, найти Торгрина и передать ему сообщение. Судьба всего мира зависела от того, найдёт ли он кольцо, и поэтому, как бы Гвен ни хотелось, она не могла держать Ликополз при себе для своих личных нужд. Она отпустила свой единственный шанс на спасение и решила остаться на Перевале, со своим народом, и сдержать данную клятву, каких бы опасностей ей это ни сулило.

Гвен не жалела о своём выборе. Было бы не в её характере бросить своих подданных на произвол судьбы. К тому же, она пообещала Королю помочь и его народу тоже, и собиралась выполнить это обещание. Она могла попросить Ликополз высадить её внизу, в безопасной столице, подальше от линии фронта предстоящего вторжения, но характер и воспитание не позволили ей этого сделать. Если войны не избежать, она хотела быть здесь, в авангарде – готовить войска и самой вести их в бой.