Дар берегини

Ненадолго все замолчали, будто налагая печать согласия на этот – один из первых – княжеских приказов.

– Ну а теперь, – тишину эту нарушил низкий голос Свена, – может быть, князю будет угодно пройти в гридницу и позвать Вальдрика и Фарлова, чтобы мы поговорили о том, как будем собирать войско к зиме?

Глава 6

Рано утром над широким Днепром висел плотный, как молоко, туман ранней осени. Под ним не было видно воды, да и трава под ногами едва угадывалась, и Прекраса шла осторожно, чтобы не ступить ненароком в самую реку. Ее била дрожь – от предрассветной прохлады, от волнения, от близости духа могучей чужой реки, с которой только еще предстояло свести знакомство.

В этом тумане легко было бы заблудиться, но Прекраса уже побывала здесь вчера – даже дважды.

После того разговора с сестрой Ингер снова созвал старейшин на Святую гору. Уговорились, что Ельга-Прекраса останется лишь его женой, но не княгиней, пока не родит сына и тот не будет через три года посажен на коня; сделавшись матерью наследника, она получит права владычицы Русской земли. До тех пор обязанности княгини на пирах и в обрядах станет исполнять Ельга-Поляница, но она не будет сидеть на княжьем столе с братом – на этом условии настаивал Ингер, оберегая права любимой жены. Он понимал: допусти он сестру на почетное сидение госпожи, и сдвинуть ее оттуда потом будет трудно. Кияне не должны привыкнуть видеть на столе Ельгу-Поляницу – пусть место княгини стоит пустым, напоминая всем, что ждет истинную хозяйку.

Но и для этого соглашения Ингеру пришлось одолеть немалое сопротивление киян. Еще недавно они с удивлением и недоверием встречали мысль о том, чтобы отдать власть над собой деве, но стоило появиться другому владыке, пришедшему из дальних краев, как почти все разом перешли на сторону Ельги-Поляницы. Она была своя, привычная, и уже казалось, что всей земле Полянской будет большая честь с таким невиданным властителем – девушкой… На Ельгу-Прекрасу косились с недоверием, даже тайным пренебрежением. Княгиня с перевоза! Уж не насмеяться ли над ними хочет этот Ельгов племянничек, что дает им простолюдинку в госпожи!

Простые кияне были недовольны не меньше знатных. На торгах, пристанях, в избах Подола и на переправе ходили толки: не уважает нас Ингер-князь, да и дела своего не знает. Жену и ту не сумел выбрать – мало что не холопку взял! Не будет нам с ним удачи и от богов милости…

Ельга-Поляница старалась сгладить недовольство, заставить думать про общее дело. Киян ждало трудное испытание – война с древлянами, и до нее оставались считанные месяцы. Страшно было вести полки в бой, не имея истинного законного князя с божественной кровью в жилах – мужчины с незапятнанной честью. Ссора между киянами и Ингером разобщила бы народ и князя перед началом войны, и Ельга-Поляница была готова пожертвовать собой, лишь бы этого не допустить. Ведь проиграй они войну с Деревами – пропадут и все иные владения, кияне останутся в том же положении, в каком находились полтораста лет назад – зажатые на узкой полоске правого берега Днепра, подчиненные древлянам и вынужденные выплачивать дань еще и хазарам. А что ей в княжьем столе? У нее будет свой стол – Девич-гора, где правила дева Улыба, пользуясь почитанием не меньшим, чем иной князь. Что ей, девице, еще желать?

– Вместе с Ингером и его холмоградцами вы добьетесь много большего, славы и богатств хватит на всех! – убеждала она Свена. – А в ссоре потеряем и то, что имеем, проиграем древлянам, и сгинет род русский в земле Полянской!

– Вот и посмотрим, на что он годен и так ли уж богами любим! – не без презрения отвечал Свен; все достоинства Ингера не трогали его сердца.

Ельга-Прекраса по виду смирилась с отсрочкой – ничего другого ей не оставалось. Несколько лет ей предстояло учиться у сестры мужа всем тем искусствам высокородной женщины, о которых она имела мало представления. На другой же день она попросила Ельгу-Поляницу показать ей священные урочища Киева, и та повезла ее на Девич-гору. В обиталище богинь мужчинам входить было нельзя, поэтому Ингер, Свен, бояре и гриди остались у подножия горы, а наверх пошли только они две. Ельга-Поляница показала невестке площадку святилища, идолы трех богинь, обчины, где собирались большухи, священные орудия – прялки, ткацкие станы, серпы, жернова и посуду для приготовления жертвенных хлебов, хлебную печь. Показала наряды, которые надевали на идолы в дни больших праздников – белые сорочки, красные плахты, тонкие намитки. Только самые знатные женщины имели право одевать матерей племени, тем самым оживляя их и открывая их слух для молений. Это была одна из обязанностей княгини, которую сейчас исполняла Ельга-Поляница, но ее невестка не упускала ни слова из пояснений, зная: через несколько лет это будет делать она.