Одеваясь в крестьянское рядно, он запрягает бричку, едет в город на базар. На бричке какая-нибудь ерунда для отвода глаз полицейским, а у возницы под рубахой, за поясом брюк, кольт.
Оставив бричку на базаре, задав коням овса, Иван Павлович начинает обход лавок.
Следует строгой системе, соблюдает очередность.
Лавка колбасника.
— Дзень добры, пане!
— Дзень добры! Что прикажете? Колбасы, мяса?
— Я от советских партизан, — сообщает покупатель. —
[270]
Мне просто нужны деньги. Пан сотрудничает с гитлеровцами или пан честный поляк?
Пан хочет быть честным.
— Сколько? — спрашивает он.
Иван Павлович уже оценил лавку.
— Триста злотых, — говорит он. — Если нету сейчас, могу зайти позже.
— Зачем позже?!.
Не приходится заходить позже ни к зеленщику, ни к скупщику одежды, ни к торговцам мукой...
К обеду за пазухой у Ивана Павловича лежит несколько тысяч злотых. Эти деньги мы раздаем командирам отрядов и групп для расплаты с крестьянами за питание. Командиры платят щедро. Крестьяне довольны. Мы тоже. Не знаю, что думают по этому поводу торговцы, облагаемые «контрибуцией», но фашистам они не жалуются. А Иван Павлович, войдя во вкус, совершает и более рискованные комбинации. Например, продает колбасникам скот, отбитый у немцев. Выручка от сделок опять же идет в казну отряда...
Летят партизанские брички, летят!..
До разгрома постарунков немцы свободно разъезжали по всем дорогам, заявлялись в деревни втроем или впятером. Теперь они сидят в городах, а если и выбираются в села, то только крупными отрядами, в сопровождения танков.
Танковые визиты малоприятны. Мы минируем дороги. Несколько танков подрываются. После этого немцы перестают пускать их на проселки. А отряды гитлеровцев без танков нам не страшны. На автоколонны устраиваем засады. Горят немецкие машины, а сами гитлеровцы часто бегут, даже не подобрав убитых. И теперь, только завидев партизанские брички, фашисты едут по шоссе своей дорогой, нередко прибавляя газку...
Брички летят по Люблинщине! Партизанские брички с пулеметами!
25
Двадцать второго апреля Николай Аванесян отстучал:
«Отряд Алексеева прибыл в Липины и приступает к действиям».
[271]
В штабе не сомневались, этот отряд справится с порученными ему диверсионными заданиями: не зря люди столько лет обживали здешние края!
Но ведь нашим товарищам предстояло наладить и разведывательную работу в районе, то есть охватить своей сетью весь треугольник, образуемый городами Гарволин — Демблин — Желихов.
Как это удастся?
Нас в первую очередь интересовали аэродромы в Демблине, Уленже и Подлудове, железные дороги Демблин — Варшава, Демблин — Луков и Демблин — Люблин, а также шоссе Люблин — Варшава и оборонительные сооружения немцев по западному берегу Вислы.
Особое значение приобрели в ту пору железная дорога Демблин — Варшава и шоссе Люблин — Варшава, так как именно по ним гитлеровцы резко увеличили перевозки войск и техники.
Командиру разведывательной группы Григорию Басарановичу пришлось работать исключительно на этих магистралях и на разведке оборонительных сооружений по западному берегу Вислы.
Разведка всех других объектов ложилась на плечи Николая Широкова.
Басаранович был достаточно опытен и искушен в наших делах, да и группа его состояла из старых разведчиков, ходивших еще под Барановичи, Пинск, Ганцевичи и Житковичи. Вдобавок Басаранович прекрасно знал польский. Уже на пятый день пребывания на северо-западе Люблинщины Басаранович привлек к работе стрелочника со станции Жичень, а в начале мая заполучил информаторов еще в семи важных пунктах.
У Широкова не было таких преимуществ. Польского языка он не знал, старых разведчиков у него почти не имелось.
Каково же было наше удивление, когда уже в конце апреля, то есть через неделю после прибытия под Демблин, Широков стал давать прекрасные сведения по Демблинскому аэродрому и по движению вражеских составов по дороге Демблин — Люблин.
Он рассказывал:
— Помните, товарищ подполковник, Серафим при первой встрече про парнишку одного помянул, про Метека? Ну про того, чей приятель на Демблинском аэродроме электриком?.. Вот с этого Метека я и начал. А у
[272]
него, оказывается, еще друзья в отряде имеются. Все местные ребята. Помещиков своих и немцев ненавидят — не заговаривай. Как бешеные делаются. У одного дивчину фрицы испортили, у другого брата в Германии сгноили, у третьего батьку к стенке поставили... Я им говорю: хлопцы, надо все про гадов немецких разведать. Отвечают: только скажите, что надо, все сделаем. Ну, и стал я с ними гулять по деревням... Есть такой парнишечка — Русеком звать. Тот быстренько в Демблин смотался, потом вместе с Метеком на аэродром Демблинский наведался, к товарищам... У Хенека Войтеховского знакомых на станциях Леопольдов и Кшивда полно. Сводил он меня туда. А на аэродромы в Подлудове и Уленже Манек Медуховский нас вывел...
Замечательные польские юноши-патриоты, воевавшие в отряде Серафима Алексеева, оказали нашей разведке неоценимые услуги, а потом и сами сделались заправскими разведчиками.