Дамир. Любой ценой

Я вызываю такси и, попрощавшись с Дамиром, выхожу с сыном из кафе. Всю дорогу, пока мы едем домой, я прошу Саньку не говорить «папе» о Дамире. Сын не понимает: задаёт вопросы, а затем заявляет, что ему очень понравился папин друг. Я едва не плачу. «Папин друг» – слишком больно для моего сердца. Сын не знает родного отца, называя его именем чужого дядю.

– Это будет наш с тобой секрет, ладно? – умоляю Саньку снова и снова.

– Тайна? – заговорщически шепчет сынок.

– Да, – шепчу. – И мы никому не скажем.

Санька одобрительно кивает головой, вселяя в меня надежду, что всё обойдется. Дай бог, конечно же, но верится с трудом. Не нужно было уезжать с Шагаевым, но... Я была в таком состоянии, что абсолютно ничего не понимала. Сейчас уже поздно жалеть.

Давид встречает нас возле подъезда. Я только успеваю открыть дверцу такси, как передо мной появляется муж. Его грозный взгляд, как и насупившееся лицо со сдвинутыми бровями – красноречивее всяких слов. Он в ярости, дошёл до точки кипения.

Я выхожу из машины и, надев фальшивую маску абсолютного спокойствия, беру мужа за руку и привстаю на цыпочки, чтобы поцеловать в щеку, но Давид демонстративно отворачивается в сторону.

– Нагулялась? – неожиданно выдаёт.

– В смысле?

– В прямом.

– Я не...

– Домой. Дина. Иди домой, – выдыхает с горечью.

Я вздрагиваю, но повинуюсь. Склонив голову, беру Саньку за руку и захожу в подъезд. Давид идёт следом. Останавливаемся на первом этаже, вызываем лифт и, когда он приезжает, молча заходим в кабинку.

Оказавшись дома, я в первую очередь раздеваю сына и только потом раздеваюсь сама. Санька убегает в свою комнату, и мы с Давидом остаёмся наедине.

Чтобы избежать напряжения, которое зависло между нами с мужем невидимым облаком, я захожу в ванную комнату. Открываю кран и, зачерпнув ладонями прохладную воду, умываюсь.

Из-за шума я не услышала, как открылась дверь, а потому негромко вскрикиваю, когда на моей талии смыкаются сильные руки.

– Ты снова плакала? – Давид притягивает к себе, сжимая моё тело до ощутимой боли.

– Тебе показалось.

– Дина, ты не умеешь врать. Я всё вижу.

– Правда? – хмыкаю я.

– Зачем ты уехала с Шагаевым? Чего тебе не хватает? – он забрасывает вопросами, а руками блуждает по моим бёдрам и ягодицам. – Мы же проходили эту школу два года назад. Не думай, что в этот раз всё будет иначе.

– Давид, я... – мужская ладонь забирается мне под платье и ныряет в трусики. – Я не хочу.

– Ты уже неделю не хочешь!

Сделав крутой маневр, муж поворачивает меня к себе лицом. Хватается рукой за овал моего лица, надавливая пальцами на скулы. Я поднимаю взгляд вверх и перепугано смотрю перед собой.

– Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю. Он никогда тебя не полюбит так, как я. Ты не нужна ему, Дина. Ни вчера, ни сегодня, ни завтра.

Я с трудом глотаю ком, образовавшийся в горле, и быстро-быстро хлопаю ресницами.

– Ты моя. Только. Моя, – цедит сквозь зубы, а затем впивается в мой рот ядовитым поцелуем.

Сопротивляюсь. Отталкиваю, упираясь ладонями в грудь, но тщетно. Муж – скала, не подвинуть!

Он задирает моё платье до пояса, разрывает: колготки, трусики и резко разворачивает к себе спиной. Я пытаюсь вырваться, понимая, что сейчас внутри Давида бушует настоящий зверь.

– Пожалуйста, не надо, – хнычу, не сдерживая слёз. – Давид, остановись!

Не останавливается. Напротив. За спиной слышится лязг металла – расстёгивает пряжку на ремне, а затем возится с молнией на брюках. Пользуясь его заминкой, я круто разворачиваюсь и бегу к двери, но муж хватает меня за руку с утробным рыком: «Стоять».

Я не понимаю, что творю. Мной движут эмоции пойманной в капкан зверушки. Отвожу руку назад и со всего размаху бью ладонью по щетинистой щеке.

Давид меняется в лице моментально. Щурится, хмурит брови и рвано дышит, испепеляя меня колким взглядом чёрных, как ночь, глаз.

– Вот такая твоя благодарность за всё, что я для тебя делал все эти годы? – криво ухмыляется, делая шаг навстречу.

Глава 104

Дина

Делал для меня все эти годы… Что?

Я медленно сползаю по стенке: ноги перестают слушаться, а руки трясутся как у алкоголички. Воздух превращается в ядовитый газ. Открываю рот, делаю глубокий вдох, но надышаться не могу. Сердце колотится с бешеной скоростью, в висках гудит.

– Делал для меня? – выдавливаю через силу. – Получается, Дамира ты тоже сделал инвалидом… Для меня?

Давид меняется в лице моментально. Если минуту назад его глаза пылали гневом, то сейчас он быстро-быстро моргает, приподнимает брови и смотрит на меня удивлённым взглядом.

А я не знаю, откуда взялась эта смелость. Страх испарился, исчез. Давид начал играть в открытую, а я… Устала. Вымоталась за все эти годы, живя черте как!

Это не моя жизнь, а чужая. Я каждый день задаю себе вопросы: что здесь делаю, почему плыву по течению? Ведь я хотела счастья, но вместо этого… В сердце одна лишь боль, а в душе пустота.

– Что за хуйню ты несёшь? – Давид повышает тон, но я уже ничему не удивляюсь.

Я не знаю этого человека, точнее, не знакома со всеми его масками. А то, что он их имеет – убедилась лично: Дамир, Рената и, наверное, это ещё не все.