Дамир. Любой ценой

Она криво улыбается. Вздрагивает. На глаза наворачиваются слёзы. Я тянусь рукой к её лицу и подушкой большого пальца стираю с щеки каждую слезинку.

Не плачь, моя девочка.

Тебе не нужны эти слёзы.

Ты хотела счастья – я помню!

Динка бросает взгляд на Саньку.

Всё в порядке, милая. Он не смотрит на нас, не слушает.

– Дин! Я слушаю тебя. Не молчи. Ты расстроена и можешь это не отрицать, я...

– Что случилось с тобой два года назад? – неожиданно выдаёт. – Ты уехал. Почему?

– Это то, что тебя беспокоит? Правда?

– Да, – кивает. Шмыгает носом, отворачивается в сторону. – Нет. Я не знаю, – шумно вздыхает. – Я запуталась, понимаешь?

– Понимаю. В чём ты запуталась?

– Во всём. Ты. Я. Они… – очередной вздох и испуганный взгляд. – Прости, я не имею право что-то требовать, просить. Да я вообще не имею никаких прав, – глотает истерический смешок.

– Динка, – поднимаюсь со стула и, обогнув стул, сажусь рядом с Динкой на диван. – Глупости не говори, – толкаю локтем в бок.

– Мир, – резко поворачивается в мою сторону и нечаянно ударяется лицом о моё плечо.

– Ударилась?

Кивает, а я… Позволяю себе неслыханную наглость: обнимаю за плечи, прижимаю к себе и покрываю макушку поцелуями:

– Пусть пройдёт. Пусть не болит, – хрипло шепчу, ощущая, как быстро стучит её сердечко.

– Это уже никогда не пройдёт. Не переболит, – отвечает сиплым голосом. – Я ненавижу свою жизнь. Ненавижу каждый день, я…

Она хочет сказать что-то еще, но замолкает. Её трясёт. Сильно. Всю.

– Не говори так. Аллах всё слышит, – обнимаю ещё крепче. Глажу ладонью спину, успокаиваю.

Мы сидим в причудливой позе, не считая времени. Плевать на всё. Моей девочке плохо, а значит, плохо мне. Её боль – моя боль.

– Два года назад, – говорю еле слышно, зная, что она меня слушает, – меня очень сильно избили. Я сам виноват. После того, как там, в деревне, ты сказала, чтобы я забыл о тебе и Саньке, я вернулся в город и нажрался в первом попавшемся баре, а когда вышел…

Вздыхаю. Больно вспоминать, но надо. Я ни за что бы в жизни не рассказал Динке о том роковом дне, но она сама настояла. Зачем? Без понятия. Если моя «правда» – причина её слёз, то, может, к черту такую правду?!

Глава 103

Дина

– Мам! Папа! Папа звонит! – звонкий голос сына, как ушат холодной воды на мою голову.

Медленно оборачиваюсь, а Санька сует мне в ладонь телефон и обиженно поджимает губы. Ну, конечно, прервали мультики на самом интересном моменте.

Смахиваю с щеки застывшую слезу, глотаю в горле противный ком, прокашливаюсь. Это какой уже звонок? Муж волнуется, не понимая, куда я пропала. Всё правильно, всё верно. Я – его жена, ношу его фамилию, а потому не имею право: уезжать без предупреждений и не поднимать трубку, когда он звонит.

Выдыхаю.

Спокойно, Дина! Сейчас веди себя обычно и, даст бог, у тебя получится... Что? Что получится?

Нажимаю кнопку «принять вызов» и через силу произношу: «Алло».

А Давид говорит взволнованным, охрипшим голосом:

– Что за фокусы, Дина?

Вздрагиваю. Оглядываюсь по сторонам, надеясь, что мужа в кафе нет. Глупости, откуда ему взяться? Но моя дурацкая паранойя переходит все границы. Дамир сказал, что Давид за мной следит, а если он...

– Дина! – восклицает на повышенных тонах. – Ты где?

– Мы с Санькой в детском кафе, – отвечаю я, стараясь унять в голосе дрожь.

– В кафе? Почему я об этом узнаю только сейчас?

Муж говорит достаточно спокойно, но на самом деле, он взбешен. За последний год я достаточно хорошо узнала Давида. Он всегда сдерживает свои эмоции до последнего: его трудно вывести из себя, но если это происходит, то... Армагеддон не миновать.

– Не волнуйся. Мы уже вызвали такси и скоро будем дома.

– Какое на... Такси, – выдерживает паузу, вздыхает и я чувствую, как ему сейчас плохо. – Какое кафе?

Я молчу, уставившись на Дамира.

Муж хочет приехать? Сюда?

– Дина! – зовёт Давид. – Ты... С ним?

Подскакиваю на месте, будто только что обожглась кипятком. Очень больно и неожиданно.

– С кем? – глотаю в горле противный ком, а Дамир, заметив на моём лице испуг, берёт меня за руку и перекрещивает наши пальцы.

– Ты поняла. Дай ему трубку, – приказывает.

– Не поняла. Я. Тебя. Не. Понимаю! – качаю головой.

– Не ври мне. Никогда не ври, ясно? Живо домой! – Давид завершает разговор, положив трубку.

Я смотрю на погасший экран телефона и не знаю, что делать.

– Динка, если хочешь, то...

– Ничего не надо, – обрываю Шагаева на полуслове. – Мы уже уходим.

Я в спешке сую телефон в сумку, а затем тянусь к кошельку, чтобы оплатить заказ, но Дамир останавливает меня, схватив за запястье.

– Если он тебя тронет... Хоть пальцем, – бросает взгляд на сына, – скажи мне, пожалуйста.

Качаю головой, устало улыбаясь.

– Не тронет, не беспокойся, – Дамир удивлённо приподнимает брови, сомневаясь в моих словах, и тогда я произношу более убедительным тоном: – он никогда не причинит мне вреда.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю. Он любит меня, а значит...

Дамир поднимает ладонь вверх, приказывая не продолжать и я замолкаю.

Всё правильно.

Лучше молчать. Зачем эти дурацкие и никому не нужные оправдания? Или же тут дело в другом?

К чёрту всё. Нужно ехать домой и, как можно скорее.