Далия. Проклятая мечтой

— Желаю тебе удачного завершения вечера. Передай от меня привет своему брату, а то в последнее время мы с ним никак пересечься не можем.

— Хорошо, обязательно передам! — заверяю я его.

Вместо того чтобы покинуть Станцию, я стою и смотрю, как Ларри направляется к одному из здешних сотрудников.

— Было приятно тебя увидеть, — признаюсь, набравшись смелости. Голос мой звучит еле слышно. Как же глупо я буду себя чувствовать, если мои слова останутся без ответа!

Время для меня замирает. Проходит, наверное, вечность, прежде чем Ларри поворачивается ко мне.

— Я тоже счастлив, что мы встретились. — Он говорит искренне, и в его взгляде нет той боли, которую трудно было не заметить несколько месяцев назад. Все это радует.

Здание я покидаю с улыбкой. Такая легкость в голове, да и во всем теле! Как любит говорить Вела, будто сбросила несколько килограмм!

Дверь на мой стук открывает подруга. Мы так давно с ней не общались, что я с трудом сдерживаю свой порыв наброситься на нее с объятьями. И правильно, что сдерживаю: Вела прячется за дверь и зябко ежится.

— Привет! Заходи скорее, дует! — ворчит она, но вполне добродушно.

Вела как всегда верна себе и мерзнет что зимой, что летом.

— Привет! — отвечаю, проскальзывая в отворенную для меня щель.

— Выглядишь чудесно! Легкий румянец на щеках. Я завидую, — продолжает брюзжать Вела. — Видела бы ты меня сегодня днем после путешествия от Станции! Щеки красные, нос красный, глаза от ветра слезятся, губы… — она обрывает себя и с досадой передергивает плечами.

Улыбаясь, слушаю ее рассказ и параллельно воюю с обувью.

— Давай сумку, подержу, — предлагает подруга, и я протягиваю ей требуемую вещь.

— Мне ответ пришел от эльфов, — сообщаю, снимая пальто.

Вела не задает никаких уточняющих вопросов, просто забирается в мою сумку.

Я слышу, как наверху хлопает дверь. Пока Давид до нас добирается я успеваю окончательно привести себя в порядок, а Вела находит письмо.

— Это тебе, — она протягивает конверт моему брату, стоит ему оказаться на подходящем расстоянии. Давид смотрит на него с крайней степенью изумления.

— Я боюсь открывать сама, — объясняю я действия подруги.

— Хм, — Давид лаконично комментирует мое заявление и ловко вскрывает письмо. — Так… Что тут у нас… Уважаемая госпожа Далия Розман, рассмотрев ваш запрос, с прискорбием сообщаем вам, что к нашему великому сожалению, мы вынуждены пригласить вас на собеседование в двадцать второй день пятнадцатой Хес десять тысяч двести двадцать пятого года по летоисчислению Ямеля в одиннадцать часов до полудня.

Я внимательно слушаю брата, но с трудом понимаю смысл слов, которые он произносит.

— Довольна? — усмехаясь, спрашивает он.

Довольна? Он сам придумал все эти ужасные обороты, якобы написанные в письме? Меня пригласили?!

— Я… — Все слова где-то потерялись.

— Ты через два дня отправляешься на собеседование, — с расстановкой произносит братец, и на его лице появляется ослепительная улыбка.

Только бы не завизжать от радости! Не могу удержаться и хлопаю в ладоши, а потом и вовсе бросаюсь на шею Давиду. Он легко меня подхватывает и кружит. Мы вместе смеемся.

— Ты выиграл, — вклинивается в наше веселое сумасшествие голос Велы.

— Выиграл? — О чем это она?

— Да, ты права. — Давид аккуратно ставит меня на пол.

— Мы поспорили, будешь ли ты вопить от радости. Я делала ставку на голосовое сопровождение проявления чувств, — поясняет она.

— Как же твоя интуиция? — удивляюсь я.

— Должна же она когда-нибудь отдыхать, — философски замечает Вела и поворачивается к Давиду, — я хочу есть. Далия после перехода, скорее всего, тоже.

— Это такой намек? — улыбается Давид.

— Нет, это такая просьба, — Вела одаривает моего брата не менее лучистой улыбкой. — Я минут пятнадцать пробуду наверху. Мне нужно сделать кое-что очень срочное и архиважное.

Веселость слетает с лица Давида после загадочной фразы супруги. Более того, брат выглядит растерянным. Это неожиданно. Я вспомнить не могу, когда в последний раз видела его таким!

Тем временем Вела поднимается по лестнице на второй этаж, и Давиду ничего не остается, как заняться гостьей, то есть мной.

— Идем, я сейчас что-нибудь придумаю нам на ужин, — он обнимает меня за плечи и увлекает в столовую.

— Как отдохнули? — интересуюсь у брата по пути на кухню.

— Отлично! — он вновь улыбается.

— Чем занимались?

Задав вопрос, тут же понимаю, насколько он глупый и бестактный, но Давида он вовсе не смущает.

— По вечерам ездили на концерты. В остальное время гуляли, плавали. Пару раз выбирались в ресторан. Учили английский, — перечисляет брат их занятия.

Последний пункт вызывает у меня непонимание.

— Ты же его знаешь? Если мне не изменяет память, изначально тебя хотели отправить именно в Англию, и первым ты выучил этот язык.

Мы добираемся до кухни. Я сажусь за стол, а Давид знакомится с содержимым холодильного шкафа.

— Да, с памятью у тебя все в порядке. — Он выкладывает на стол масленку, разные овощи и сыр. — Вела решила с моей помощью подучить этот язык.

— Зачем? Она что-то видела?