Дальгрен

– Господи боже… – глухо, ей в шею. Расслабил зад. А потом тяжело задышал.

Шкет погладил по шее его, а Денни засмеялся в шею ей, смахнул свои волосы с ее лица. Она тоже задыхалась.

– Эй? – Шкет костяшками погладил ей щеку. Ее распахнутые глаза уставились на него в упор. – У тебя на этот-то раз получилось? – Другой рукой он сдвинул член ей по бедру. – Я могу еще.

Она сверкнула неуверенной улыбкой:

– Я нормально.

– Бля! – Шкет уронил голову, гавкнул смехом. – Устал я, вот что.

Закрыл глаза и спустя вздох услышал, как они завозились. Пах, еще раздутый, уже немел. Наверняка проснусь – и под яйцами будет болеть, подумал он, но наплевать. Денни коснулся его плеча, легонько потянул. И Шкет подкатился, прижался к ним. Денни опять выдохнул звук и крепко обнял Шкета, внезапно сунулся лицом ему в шею.

– Эй!.. – Он цапнул пацана – тот хихикал и сопел, как щенок (как она, вспомнил Шкет, когда на него упала). Он сдвигал руку вниз по твердому боку, пока не нащупал костяшками ее бок, мягкий. – Поспи, я не знаю.

Денни отодвинул лицо, и Шкет втиснул руку ей под шею (волосы у нее были гораздо ломче, чем у пацана, загривок – влажный и горячий; а у него самого – влажный и остывал); стало вполне удобно, и он начал задремывать. Задремывая, заметил, до чего громко дышит Денни, и прислушался к ее дыханию. Медленнее, дальше. А спустя некоторое время – возможно, сна – оно участилось. Он потянулся к ней, лишь коснулся ее, подумал: чуждость, эй, и прекрасная. Его губы, высохнув, склеились. Их разодрало дыханием, и он пробормотал это слово: прекрасная. Освободившись, погрузился в сон.

Проснулся в досаде, что мигом обернулась удовольствием. Ему кто-то отсасывал. Он ухмыльнулся темноте под веками, продрался сквозь три слоя мыслей. Ланья? Нет, эта, другая девчонка. Рука задела кость под мягкими волосами, наткнулась на твердое напряженное плечо. Денни заурчал.

– Ты что делаешь? – спросил Шкет. Перекатил голову влево, затем вправо по сбитому одеялу, повторил все то же самое с открытыми глазами. Девчонка ушла.

Денни ответил:

– Ты спал, а у тебя все время стоял как незнамо, сука, что. Я просто…

Шкет запустил пальцы Денни в волосы и пригнул ему голову.

– Ты же с этого и начал, и с тобой я еще не кончал.

Денни снова опустился на него губами.

Шкет поерзал кулаком у лица на одеяле, надеясь, что там еще сохранилось ее тепло. Одно нафантазированное воспоминание – лицо Денни у нее между ног, его пенис втиснут между ними… он отбросил фантазию и просто лежал, открыв рот, запрокинув голову, и каждый мускул в нем расслаблялся; Денни сосал и держал Шкета за яйца, и это было приятно. Шкет ногами обхватил мальчика за бока. И кончил. Словно горячее масло излилось в вату (вата вспыхнула огнем; огонь погас под водой. Вода, и пепел, и пепел омыли его насквозь).

– Иди сюда.

Денни лег Шкету на грудь.

Шкет погладил его по спине, снова сухой как бумага. Хотел сказать спасибо, но решил, что получится глупо, и вместо этого пожал Денни плечо.

– У тебя сперма на вкус не как моя, – сказал Денни.

– Да? – Шкет закрыл глаза.

– Она, ну, жиже. И ее больше.

– Я больше тебя.

– И горше.

– Знаешь, – сказал Шкет, – ты довольно занятный пацанчик. А подруга твоя куда делась?

– Она…

Кто-то вошел в комнату, что-то сдвинул под ними, развернулся.

Шкет поверх одеяла посмотрел, как за дверь выходит неопознанная макушка.

– …встала недавно и ушла. – Кулак Денни разжался у Шкета на плече.

– А. Вы с ней часто такое проделываете?

– Чё?

– Регулярно затаскиваете людей в постель?

– Не так.

– А как?

– Не знаю. Обычно это она предлагает. Она тут мой лучший друг.

Шкет кивнул, подбородком стукнув Денни по макушке.

– Она тоже скорпион?

– Не. Она – нет. Не как Накалка. Или Сеньора Испанья. Ей просто нравится с ними тусоваться. – Денни поерзал. – С нами. Я ей иногда привожу парней. Если она разрешает мне смотреть. Пару раз я с парнями баловался, совсем слегка. Но не так… ну, не как мы.

– А с ней баловаться тоже любишь?

Денни пожал плечами:

– Не знаю. Наверно. Но раньше никогда. В смысле, внутрь не входил.

Шкет засмеялся.

– Иногда она говорила, что надо, а я нет. Мне только неловко, понимаешь? У меня опадал – ну, раньше.

– А. – Шкет старался не улыбаться, хотя Денни и не было видно.

– Я ей иногда вожу парней раза два или три в неделю. Она говорит, что не хочет быть подругой кому-то одному.

– Любит, когда двое разом? Это я понимаю.

– Может быть. – Денни еще чуточку поерзал. – Мы с ней вдвоем бесимся по-всякому. Если я ей скажу что-нибудь чокнутое сделать, пойти в старый дом например, где, может, люди с винтовками засели, – она пойдет. Чего только не находим. В старых домах. Полно всякого.

Шкет скрестил руки у Денни на спине; теплый рот коснулся его груди.

– Мне нравится смотреть, как она трахается с парнями, – сказал Денни. – А когда я тебе отсасывал, ты думал про нее?

– Тебе лучше бы так, да? Нет, не про нее. Ну, только немножко поначалу.

– Мне пофиг, про что ты думал, – сказал Денни. – По-твоему, небось, ты про меня все понял, что мне нравится, да?

Теперь пожал плечами Шкет: