Далеко от неба

— Может, это… Не стоит. Раз живые — сами выберутся. А ты, если власть, лучше разберись, что здесь к чему, пока поздно не стало. Народ сейчас очень даже недоволен. В подавляющем большинстве. Вот зачем, объясни, если ты тоже власть, попа нашего с Сергуней под арест упекли? Кандея похоронить как положено не даете. Родственники очень даже переживают по этому поводу. Любаша в пожаре сгибла, а вы, какая причина, даже не чешитесь. Власть должна меры против всего этого бардака принимать. А этих, если спасете, по-новой все начнется.

— Заткнись, а! Чересчур умный стал после психушки. Я зачем сюда к вам? Держи ключи. Выручай своего батюшку, пусть идет Кандея отпевает. Родственники там сейчас действительно голос повышают. Особенно Марья твоя старается, хотя он ей даже не седьмая вода на киселе. И насчет тебя разоряется, чтобы снова тебя в психушку. Все понял?

— Насчет Марьи давно все понял. А вот насчет тебя большие сомнения. Ты вроде к товарищу Зарубину симпатию проявляла?

— Не твое собачье дело. И так не знаешь, за какой конец хвататься, чтобы на дне не оказаться.

— Ты не хватайся, ты меры принимай, пока не поздно. А то тут такое закрутится. Государственный переворот в рамках отдельно взятого таежного района. Имеешь возможность предотвратить.

— Да пошел ты! — в сердцах оборвала его Надежда. Заскочила в машину. — Поехали! — приказала клевавшему носом шоферу.

— Куда теперь? — недовольно поинтересовался тот.

— Знать бы. Давай к старшему Боковикову. Интересно, откуда он недостоверные сведения получает.

— Так он вроде в тайгу наладился. Видели его.

— Вот и уточним — вроде или не вроде. Поехали!

Уазик развернулся и, нещадно напылив, скрылся в конце улицы.

* * *

Бондарь, сложив на грядку ружье и пакеты с едой, долго возился с наружным замком на двери своей чудом уцелевшей во время пожара баньки. Справившись наконец и подобрав принесенное, боком протиснулся в предбанник. Дверь за собой не закрыл, был уверен, что Любаша еще в отключке. Как уверил его один из проценковских кадров: «Бессознанка у нее часов на восемь, не меньше. А пока полностью очухается, еще столько же натикает. Миорексант — штука серьезная, ошибок не бывает. Можешь за это время все, что тебе желается, в качестве законного супруга с ней производить. Не переусердствуй только. Поскольку находится под следствием и должна будет дать показания. Поинтересуйся, кстати, куда она с этим суперменом рванула поутрянке в полном охотничьем обмундировании?»

Обернувшись к лавке, на которую уложили потерявшую сознание Любашу, Бондарь испуганно замер. Любаша, освещенная бившим из открытой двери солнечным светом в ореоле неприбранных рыжих волос, выпрямившись во весь рост, пристально и презрительно смотрела на него.

— Я это… — пробормотал он наконец, — поесть тут, если захочешь.

— Куда Василия подевали? — бесцветным и вроде бы совсем равнодушным голосом спросила Любаша.

— Так это… На Дальний они его поволокли. В полном составе. Он там это… Показать или указать что-то должон.

— Живой?

— Вас с ним временно обездвижили. Чтобы не возникали раньше времени.

Бондарь неожиданно улыбнулся:

— У Артиста столбняк случился, когда тебя в живом виде увидал.

— А у тебя что случилось?

— У меня это… Обрадовался.

— Сильно обрадовался?

— Считал, я во всем виноватый. А раз живая — камень с души.

— Это хорошо, что ты теперь без камня. Хочешь дальше спокойно жить, давай, что принес… Ружьишко тоже…

Любаша обошла застывшего столбом Бондаря, забрала ружье, взяла пакет с едой.

— Тебя временно, как вы меня, изолирую. Чтобы панику не поднимал.

— Они его все одно в живых не оставят. Планам ихним очень важным помешать может.

— Обязательно даже помешает.

Любаша вышла из баньки, не замыкая, навесила на пробойник замок, двинулась было через огород к дому Боковиковых. Остановил звон разбитого стекла. Из разбитого крошечного окошка баньки вслед ей смотрел бывший муж.

— Ты это… — сорвавшимся голосом крикнул он. — Не сложится если, возвращайся! Дом новый поставим, я уже договорился. Хорошо же жили…

— Кто жил, а кто по счастью тужил, — негромко самой себе сказала Любаша. Резко развернувшись, она пошла в сторону своего бывшего дома и по поваленным обгоревшим воротам вышла на улицу, вызвав настоящий столбняк у собравшихся кучкой соседок, пришедших поглазеть на последствия случившегося ночью пожара.

В поселке были уверены, что Любаша при пожаре погибла. Поэтому ее неторопливый проход по улицам — ноги еще плохо держали — вызывал у встречных длительное остолбенение и даже испуг. Спешивший освободить отца Андрея с Сергуней Тельминов столкнулся с ней на повороте нос к носу, озадаченно хмыкнул, тормознул, внимательно оглядел ее таежную экипировку, в которой ее так и заперли в баньке, пакет и ружье, которое она неловко держала в руке. Оглядев, еще раз хмыкнул.

— А мы тебя отпевать собрались. За отцом Андреем вот поспешаю. Ты не из психушки сбежала?

— С нее.

— Ну и как?

— Василия спасать надо. Они его убивать собираются.