Далеко от неба

— Извините, задремал… А где остальные? — поднимаясь и все еще не вполне осознавая происходящее, спросил отец Андрей и оглянулся на открытые двери церкви, решив, что остальные приехавшие вошли туда, чтобы убедиться в достоверности сделанного Серуней заявления.

— Что вы имеете в виду? — все тем же мертвым голосом спросила Надежда и тоже посмотрела в распахнутые двери, за которыми хорошо был виден лежавший на опрокинутых козлах труп Кандея.

— Не что, а кого, — поправил ее переставший улыбаться священник. — Насколько я понимаю, в таких случаях полагается официально удостоверить случившееся.

— Случившееся что? — словно не понимая, переспросила Надежда.

— Убийство.

— Вы абсолютно уверены, что Григорий Степанович Кандеев скончался не от полученных накануне травм, а был убит?

— Абсолютно уверен. Можете сами в этом убедиться.

Надежда покосилась на стоявшего неподалеку милиционера и чуть смягчившимся голосом спросила:

— Вы сами были свидетелем происшедшего?

— Почти. Находился неподалеку, но непосредственным свидетелем не был.

— Как убитый оказался здесь, в церкви?

— Думаю, следствие это легко установит, как только будет пойман убийца.

— Значит, вы продолжаете настаивать, что это убийство?

Отец Андрей пристально посмотрел в глаза Надежде. Разглядел, как ему показалось, смущение, растерянность и затаенный страх.

«Боится, что Кандеева застрелил Зарубин, и теперь пытается отвести от него беду? — мелькнула вдруг у него догадка. — Неужели хочет, чтобы все думали, что это не убийство и Кандеев “скончался от полученных травм”? Но ведь самое примитивное следствие без труда установит истину. Установит, если это будет не их следствие. А откуда здесь взяться другому? Значит… Значит, надо подождать, чем все это закончится, и только потом рассказать все как есть. Только это “как есть” никому здесь не нужно. В том числе и ей самой. Наверное, Михаил все-таки прав — надо самим во всем разобраться».

— Знаете что… — ответил он наконец. — Разбирайтесь сами. В конце концов, это ваша обязанность, а не моя.

— Конечно, разберемся, Андрей Александрович, — с чувством явного облегчения вздохнула Надежда. — А до окончательного выяснения всех обстоятельств я вынуждена вас задержать. Вам придется проехать с нами.

— Не ошибаетесь… Надежда Юрьевна.

— Вы пока единственный свидетель.

— Разве свидетелей задерживают?

— Если есть подозрение, что они могут исчезнуть.

— Я не собираюсь исчезать.

— Вы, может быть, и не собираетесь, но вам могут помочь.

Снова чуть заметно изменилась интонация ее голоса, снова смотрела она на него, не отводя глаз, словно хотела сказать о чем-то, о чем сейчас сказать не могла.

— Бог вам судья, — сказал отец Андрей и оглянулся на распахнутые двери церкви. — А с ним как же?

— Мы уже сообщили родственникам. Они побеспокоятся.

Отец Андрей еще раз посмотрел в глаза Надежде и молча пошел к милицейскому уазику.

Подъехали почему-то не к районному управлению, а к старому зданию кинотеатра, несколько лет тому назад переделанного под филиал какого-то полуживого областного банка, неведомо чем промышлявшего на скудной районной ниве. Здесь же размещалась странная страховая компания с глупейшим названием «Немезида» и крохотное районное отделение по борьбе с наркотиками, сотрудникам которого, по мнению местных жителей, «не фиг тут было делать!», ибо единственным и вполне легальным наркотиком в районе испокон века была сорокоградусная, и доставлять сюда из города какое-либо другое новомодное зелье было весьма нерентабельно и опасно из-за дальности дороги и криминальной непредсказуемости местных алкашей, откровенно не жалующих не разлитую в привычную тару дурь. Именно в это отделение, вход в которое был расположен с тыльной стороны здания, и направилась Надежда. Открыла своим ключом тяжелую железную дверь и остановилась, поджидая, когда войдет отец Андрей. Прочитав вывеску, отец Андрей улыбнулся и шагнул внутрь.

В единственной комнате за деревянным барьером у забранного решеткой окна понуро сидел на корточках Серуня.

Надежда жестом придержала хотевшего войти милиционера: подожди здесь. Зашла и, плотно прикрыв за собой дверь, тихо сказала:

— Вам обоим повезло, что мое начальство вылетело на объект по какому-то срочному оперативному поводу.

Помолчала и, глядя в сторону, еще тише, почти шепотом, продолжила: