Далеко от неба

— Не будем щеголять неуместными в данном случае криминальными терминами. Я думаю, что, несмотря на предупредительный выстрел и серьезное вооружение собравшихся, мы имеем дело с исключительно мирными людьми, которые вполне резонно обеспокоены событиями последних дней и часов. Не так ли, Андрей Александрович? — обратился он к торопливо подходившему со стороны летника отцу Андрею.

— В которых ты, судя по всему, уже принимаешь самое непосредственное участие. — Отец Андрей остановился напротив Проценко.

— А что прикажешь делать? В первые же часы моего пребывания здесь в меня и моих друзей стреляют. Потом поджигают дом человека, виноватого лишь в том, что он активно поддерживал местное руководство, которое в подавляющем большинстве, как ты уже успел заметить, тоже мои друзья. Таинственным образом из больничной палаты исчезает нетранспортабельный больной. Не менее таинственно один за другим исчезают мирные старатели. Их тут, правда, называют пиратами, но именно ко мне они обратились за помощью. Я уже не говорю о делегации родителей покалеченных в дикой драке молодых людей, о таинственной автоаварии, заминированном магазине, сброшенной в реку новенькой машине директора. Нехило, не правда ли? Самое интересное, все эти события начались с первого дня твоего появления в этом забытом Богом поселении. До этого как-то все обходилось. Не то чтобы гладко, но и без особых эксцессов.

Заготавливая эту немудреную филиппику, Проценко рассчитывал на ее примитивную несправедливость, обидевшись, а то и вознегодовав на которую, отец Андрей невольно раскроет или хотя бы обозначит позицию людей, которые могут помешать действиям по отысканию и последующему вывозу Чикойского золота. Его ничуть не удивило, что с самого начала отец Андрей оказался рядом с этими людьми и принял их сторону. И это его в данный момент категорически не устраивало. Он прекрасно понимал, что в лице отца Андрея, даже при полном его невмешательстве в какие-либо действия, эти люди получают от него очень сильную поддержку, которую он в своем кругу, ерничая, называл Божьей помощью, побаиваясь, впрочем, в глубине души, что помощь эта может оказаться весьма и весьма существенной. Но, посмотрев в воспаленные усталостью и бессонницей спокойные и, кажется, даже насмешливые глаза отца Андрея, он понял, что первый ход в задуманной им партии оказался неудачным. А тут еще некстати вмешался бородатый придурок с допотопной двустволкой, который своим неожиданным выстрелом нагнал на него волну короткого панического страха, почти сразу сменившегося холодной яростью.

— Прошу прощения, — остановил Олег хотевшего что-то ответить отца Андрея и, легко имитируя ироническую витиеватость речи Проценко, продолжил, адресуясь, впрочем, исключительно к незваным гостям: — Этот человек, батюшка, представился, вашим старым другом, что, судя по его речам и поведению телохранителя, кажется мне маловероятным. Интересно, что подавляющее большинство столь подробно только что перечисленных им событий вполне укладывается во временной отрезок появления здесь его самого и его команды. Я всего несколько часов назад вышел из тайги, ни с кем еще толком не видался и не общался, но уже подробно осведомлен о появлении в поселке бандитов из города, которых местный криминальный авторитет по кличке Артист и местный пахан Шабалин по кличке Динозавр призвали себе на помощь. Так что, если, по криминальному выражению вашего мастера спорта по стрельбе, мы в настоящий момент имеем «стрелку», то хотелось бы выслушать, господа авторитеты, ваши претензии к нашему, как вы сами выразились, вполне мирному населению.

— Приятно иметь дело с интеллигентными, только что вышедшими из тайги людьми. — Проценко с явным усилием вернул на лицо улыбку, сменившую прежнее несколько удивленное выражение. — Если и остальные ваши коллеги так же неверно расставили акценты на происходящем, нам придется приложить немало усилий, чтобы вы в конце концов стали смотреть на вещи более реально. Я прекрасно понимаю, что отец Андрей не имеет ко всему происходящему никакого отношения, но по странному совпадению он почему-то то и дело оказывается в центре событий, которые могут привести и его, и вас всех к неприятным последствиям. Очень неприятным. К сожалению, уже имеются весьма трагические тому доказательства. Примерно час назад неподалеку отсюда неизвестными был застрелен местный охотник. Некто Василий Боковиков.

— Что ты сказал, жучила кривоногая? — каким-то не своим, сорвавшимся голосом выдавил из себя побледневший Михаил Тельминов и, взяв карабин наизготовку, двинулся на Проценко. Вскинул руку с пистолетом телохранитель, поднял ружье Олег.

— Погоди, Михаил Иванович, — шагнул навстречу Михаилу отец Андрей. — Неправда это. Поверь, я его хорошо знаю. Каким бы он ни был, он далеко не дурак. Не пойдут они на это. Для них это равносильно самоубийству.

— Зачем нам это надо? — поспешил согласиться Проценко, почувствовав, как накатывает очередная волна панического страха. — Мы его и знать не знали. Я лично даже в глаза его не видел. Это ваши дела, ваши разборки.