Далеко от яблони

Герой дня закрыл дверь туалета на защелку и устроился на полу рядом с ней. Грейс заметила, что он старается не нарушить ее личного пространства, и от этого ей почему-то стало еще тоскливее.

– Значит, – непринужденно начал новый знакомый, как если бы речь шла о погоде, – Адам – дебил?

– Макс сидел рядом и даже слова ему не сказал! – Грейс уже не плакала, да, не плакала, просто лицо было мокрое, а в горле застрял противный ком.

– Понятно, – вздохнул Рейф. – Вот козел.

– Ты даже не знаешь, о ком я! – воскликнула Грейс. – Почему тогда соглашаешься?

– Ну, тебе ведь плохо, – немного смущенно проговорил Рейф. – Хочешь, чтобы я возразил? Если это поможет, и ты перестанешь плакать, – пожалуйста. Так, поехали, – он откашлялся. – Ты страшно ошибаешься. Адам – лучший.

– Не надо, – всхлипнула Грейс. – Я просто… Давай помолчим, ладно?

– Понял, – кивнул Рейф. – Как скажешь.

И все же Грейс не могла избавиться от наваждения. Ее по-прежнему терзал детский плач – первый звук, который издала Персик, боевой клич, победно летящий во все концы, проникающий в самые дальние уголки, включая сердце Грейс. Когда она снова расплакалась, Рейф осторожно наклонился к ней так, что их плечи соприкоснулись. Он сидел тихо-тихо.

Сколько прошло времени, Грейс не знала, но вот в дверь негромко постучали и чей-то голос позвал:

– Грейси?

– Это мама, – объяснила она Рейфу, вытирая слезы.

– Тебе влетит? – забеспокоился тот. – Хочешь, спрячем тебя в кабинке?

Внезапно Грейс захотелось увидеть маму – так сильно, что закололо в груди.

– Нет, все в порядке. Впусти ее.

– Солнышко, – кинулась к ней мама, – едем домой.

Так закончилась ее учеба в одиннадцатом классе.

Майя

После встречи с Хоакином Майя долго не могла уснуть.

А потом наша приемная мать обо всем узнала и выставила ее за дверь.

Родной ребенок всегда лучше приемного.

Да, Майя знала, что ее удочерили, а не взяли на воспитание, что родители забрали ее прямо из роддома, что они выбрали ее, именно ее. Так они сами всегда говорили: Мы выбрали тебя, потому что ты особенная.

И все же она не Лорен.

В три часа ночи Майя лежала в кровати и смотрела, как отблески фар проезжающих автомобилей скользят по потолку, отчего в комнате то светлело, то снова темнело. Зашла в интернет с телефона. (Три раза прошла онлайн-тест «На какой факультет в Хогвартсе ты попадешь», и все три раза это оказывался Пуффендуй, что неимоверно ее злило.) Потом взялась перелистывать старую переписку с Клер – все эти эмодзи, символы обнимашек и поцелуев и сообщения, настолько личные, что Майя скорее утопила бы мобильный в унитазе, чем позволила кому-нибудь их прочесть. Добралась до конца. В душе мелькнула слабая надежда: вот сейчас на экране появятся маленькие пузырьки, означающие, что Клер набирает ответ, что она каким-то образом почувствовала Майино одиночество, которое в глухую ночь ощущается особенно остро.

Разумеется, Клер спала, и расстраиваться из-за этого было бы глупо. Клер необходим сон. Майе необходим сон. Сонливость уже начала разматывать ее мозг, точно котенок, который тянет за ниточку вязаного пледа и распускает его полностью. На этой неделе Майя два раза засыпала на уроке истории, хотя, по правде сказать, причина заключалась не столько в ее усталости, сколько в монотонном, гнусавом голосе историка. По крайней мере, так это она объясняла для себя.

Во время большой перемены они с Клер нежились на травке под лучами солнца. Майя положила голову на колени Клер, и та ласково перебирала ее волосы, а Майя подумала, что если уж все равно придется умирать, то можно лишь пожелать себе такой смерти – на солнышке, в объятьях любимого человека.

– М-м-м? – рассеянно промычала Клер.

– Я ничего не говорила, – промолвила Майя, не открывая глаз. Солнечные лучи падали на веки, делая их кроваво-красными и заставляя размышлять о генеалогии, династиях и собственном месте в семье.

Майя распахнула глаза, перекатилась на живот и зарылась лицом в бедро Клер.

– Вслух не говорила, – согласилась Клер, – но подумала.

– Я всегда думаю, – важно сказала Майя. – Я вообще очень умная. За это ты меня и любишь.

– Решение по этому вопросу еще не принято. – Клер положила ладонь на спину Майи, прижимая ее к земле. – Где бы ты ни была, возвращайся, возвращайся скорее.

Куда бы мысли ни занесли Майю, в эту минуту она вернулась. Сейчас она здесь. И этого достаточно.

Винную бутылку Майя обнаружила несколько дней спустя. За это время она пару раз перебросилась эсэмэсками с Грейс – в основном отвечала на слегка неуклюжие вопросы типа: Привет! Как школа?

Бомбический отстой, – написала Майя и пожалела: после этого Грейс замолчала.