Саффи улыбалась, но было мгновение, прежде чем она увидела, что Юнипер проснулась, когда ее лицо говорило совсем о другом. Страдальческое выражение, поджатые губы, наморщенный лоб изобличали лживость ее дальнейшего щебета о том, будто все в порядке. Будто ничего дурного не произошло. Ну конечно, ничего дурного, дорогая! Просто ты ненадолго выпала из реальности, как случалось уже много раз.
Из любви к ней они сохранили это в тайне и берегли ее до сих пор. Поначалу она верила им, робко, с надеждой; ну конечно, она верила им. С какой стати им лгать? Она уже много раз выпадала из реальности. Почему на этот раз все должно быть иначе?
И все же иначе. Юнипер выяснила, что именно они скрывают. Они до сих пор не подозревали, что она в курсе. В конце концов, ей просто повезло. Миссис Симпсон пришла с визитом к папе, а Юнипер гуляла вдоль ручья у моста. Женщина оперлась на перила и наставила на нее дрожащий палец с воплем:
— Ты!
Юнипер даже не догадывалась, о чем речь.
— Ты — дикая тварь. Опасная для людей. Тебя надо запереть за то, что ты сделала.
Юнипер ничего не понимала, не представляла, что имеет в виду эта женщина.
— Моему мальчику наложили тридцать швов. Тридцать! Ты дикий зверь.
Зверь.
В голове что-то щелкнуло. Услышав слово «зверь», Юнипер вздрогнула, и воспоминание вернулось. Обрывки воспоминания, потрепанные по краям. Зверь… Эмерсон… плакал от боли.
Но как она ни старалась, как ни пыталась сосредоточиться, остальное отказывалось проясниться. Пряталось в темном шкафу ее сознания. Жалкий, неполноценный мозг! Как она его презирала. Она бы с легкостью отказалась от всего остального: сочинительства, головокружительной волны вдохновения, радости запечатления абстрактной мысли на бумаге. Она бы даже отказалась от гостей, лишь бы больше не терять намять. Она приставала к сестрам, даже умоляла, но из них ничего не удавалось вытянуть, и в конце концов Юнипер отправилась к отцу. В своей башне он рассказал ей остальное — что Билли Симпсон сделал с бедным хворым Эмерсоном, милым старым псом, который всего лишь хотел провести свои последние денечки под залитым солнцем рододендроном… и что Юнипер сделала с Билли Симпсоном. А после он добавил, что ей не о чем волноваться. Это не ее вина.
— Тот парень — хулиган. Он получил по заслугам. — Отец улыбнулся, но в глазах его таился испуг. — Для таких людей, как ты, Юнипер, не годятся обычные правила. Для таких людей, как мы.
— И что же это? — настаивала Мередит. — Чего ты боишься?
— Я боюсь, — Юнипер разглядывала темную границу Кардаркерского леса, — стать такой же, как мой отец.
— Какой такой?
Это было невозможно объяснить, не отяготив Мерри сведениями, которые не предназначались для ее ушей. Страх, который стягивал сердце Юнипер резиновым жгутом; ужасное подозрение, что она окончит свои дни сумасшедшей старухой, будет рыскать по коридорам замка, тонуть в море бумаг и прятаться от созданий собственного пера. Она притворно небрежно пожала плечами.
— Да ничего особенного. Что я никогда не уеду отсюда.
— А почему ты хочешь уехать?
— Сестры душат меня.
— Моя не отказалась бы меня придушить.
Улыбнувшись, Юнипер стряхнула пепел в водосточный желоб.
— Это правда, — заметила Мередит. — Она ненавидит меня.
— Почему?
— Потому что я другая. Потому что не желаю становиться такой, как она, хотя все на это рассчитывают.
Юнипер глубоко затянулась сигаретой и наклонила голову, изучая мир внизу.
— Как уйти от судьбы, Мерри? Вот в чем вопрос.
Молчание, затем тихий практичный ответ:
— Например, уехать на поезде.
Сначала Юнипер показалось, что она ослышалась; она взглянула на Мередит и поняла: девочка совершенно серьезна.
— Конечно, есть еще автобусы, но, по-моему, на поезде намного быстрее. И почти не трясет.
Юнипер невольно расхохоталась; громкий смех поднялся из самой глубины ее существа.
Мередит робко улыбнулась, и Юнипер крепко обняла ее.
— Ах, Мерри! Ты знаешь, что ты само совершенство?
Девочка просияла, и они растянулись на крыше, наблюдая, как день заволакивает небо пленкой.
— Расскажи мне историю, Мерри.
— Какую?
— Расскажи еще что-нибудь о своем Лондоне.
Страницы с объявлениями о сдаче жилья
Когда я вернулась после визита к Тео Кэвиллу, папа сгорал от нетерпения. Передняя дверь еще даже не захлопнулась, когда в его комнате забряцал колокольчик. Я отправилась прямо наверх. Отец сидел, опершись на подушки, держа чашку и блюдце, которые мама принесла ему после ужина.
— А, Эди! — Отец изобразил удивление и взглянул на настенные часы. — Я не ждал тебя. Время летит так незаметно.