Да, нет, возможно

Сейчас она увлечена происходящим на экране, а я изо всех сил стараюсь ей соответствовать. Обычно «Офис» моментально меня увлекает. Но сегодня я не могу перестать думать о том, как бедро Майи задело мое бедро, когда она забиралась на диван с ногами. Тем временем Джим начинает рассказывать, как и когда он разыгрывал Дуайта, и Майя морщится.

– Сложный момент, – говорит она. – С одной стороны, он перегибает палку. Многие из его розыгрышей были жестокими. Не думаю, что хотя бы один из них можно было бы считать оскорблением, но выставляли ли они его в невыгодном свете? Не знаю. – Она наклоняется ближе ко мне. – С другой стороны, мы говорим о Джиме.

Я бросаю быстрый взгляд на ее лицо.

– У тебя столько восторга в глазах.

А еще… Ты. Сидишь. Так. Близко.

Майя вздыхает.

– Как можно без восторга смотреть на Джима? Это же новая версия мистера Дарси из «Гордости и предубеждения». Самый фапательный мужчина.

– И чем же он хорош?

– Да всем! Он милый. Уверенный в себе. У него отличное чувство юмора. И он умеет быть собой.

У меня сердце падает.

У нас буквально ничего общего.

– Поверить не могу, что дальше мы будем смотреть «Вечер в казино». Это же самый романтичный эпизод в истории телесериалов.

Самый романтичный эпизод в истории.

Самый романтичный.

Клянусь, иногда я перестаю понимать, следит ли Майя за тем, что говорит.

Начинается серия, а я все еще не могу избавиться от ощущения, что что-то изменилось. Словно вся комната затаила дыхание.

– Все время забываю про два свидания Майкла, – говорит Майя и ловит мою руку. – Всегда так тяжело смотреть эту часть. Так стыдно!

И вот оно. Майя держит меня за руку не потому, что кому-то из нас грустно. Мы просто сидим рядом. Прямо сейчас. Держимся за телевизор и смотрим руки.

Наоборот.

У меня просто мозг перегрелся.

Майя отпускает меня и наклоняется вперед, поглощенная происходящим на экране, и мне начинает казаться, что она не в нескольких сантиметрах от меня, а в миллионе километров. Наверное, она и не помнит сейчас о моем существовании.

Она резко откидывается назад, когда Джим и Пэм обмениваются улыбками во время игры в покер.

– Видел, как они друг на друга смотрят?

«Видел, как они друг на друга смотрят». Почти цитата из того комментария. О том, как я смотрю на Майю. И теперь настоящие люди болеют за нас так же, как Майя болеет за Джима и Пэм.

– Боже, Рой ей совершенно не подходил. – Она качает головой. – Ну его.

Когда мы добираемся до эпизода, в котором Джим подходит к Пэм на улице, я уже больше смотрю на Майю, чем на экран. Стоит Джиму открыть рот, Майя пищит так пронзительно, что будит Бумера.

– Это что сейчас было?

– Молчи. – Она шлепает меня по руке.

– Но это мило!

Майя морщится и снова поворачивается к экрану.

– Боже, он сейчас это сделает! – Она прижимает ладони к щекам.

Джим говорит Пэм, что любит ее. Майя вздыхает и кладет голову мне на плечо.

Голову.

Мне на плечо. Во время признания в любви. Я просто…

Так, подождите, а как мне это понимать? Друзья так делают? У меня не было раньше близких подруг.

Ее голова так и лежит у меня на плече, хотя я продолжаю просто неловко сидеть, а рука у меня торчит под странным углом.

Черт. К вопросу о том, что еще торчит…

Я быстро поправляю плед, отчаянно краснея. Думай про Эйсу Ньютона. Думай про Йена Холдена. Про Дженнифер Дикерс. Про Фифи. Про Фифи и ее отвратительные человеческие пальцы…

Так, пронесло.

Осталось разобраться с другой проблемой: Майя так и не пошевелилась. Сердце у меня колотится так, как будто готово выскочить из груди. Не знаю, что делать дальше. Обнять ее? Так ведь люди поступают, когда им на плечо кто-то кладет голову, слушая чужое признание в любви?

Когда девушка, которая им нравится, кладет им на плечо голову.

Во время признания в любви.

Отказ всех систем. Мозг, сердце, легкие. Ничего не работает. Я не смогу. Я не из тех, кто так делает.

Но…

Я кладу руку Майе на плечо.

Она тут же придвигается ко мне поближе. На экране Пэм тайком пробирается в офис, чтобы позвонить матери. Майя абсолютно заворожена происходящим: она кусает губу, волосы рассыпались по плечам. Они так близко к моей руке.

И да, конечно же, у нее самые мягкие на свете волосы.

Я осторожно провожу по ним рукой. Потом еще раз, позволяя прядям проскользнуть между пальцами. Еще раз.

Майя поворачивается ко мне и рассеянно улыбается. Я забываю, как дышать.

Просто.

Забываю.

Дышать.

Потом она снова поворачивается к телевизору, поудобнее устраиваясь в моих объятиях.

Не думаю, что хотя бы раз в жизни я был так беззаветно и бессмысленно счастлив.

Конечно же, мама, Софи и бабушка возвращаются домой на последних кадрах, стоит начаться титрам, и тут же начинают болтать про примерку платья. Майя поднимает голову, словно очнувшись ото сна, когда они заходят в комнату. Мама вскидывает брови (я тут же краснею), но они с бабушкой хотя бы молчат.

А вот Софи падает в наше любовное гнездышко спиной вперед.