Да, нет, возможно

– Но выборы рано или поздно закончатся, – возражает Джейми. – И когда они закончатся, тебе придется продолжать жить. Убедись, пожалуйста, что тебе не придется делать это с чувством стыда.

Потом он поворачивается и выходит из комнаты. Я сверкаю на Гейба глазами.

– Он прав, – говорю я и ухожу к машине вслед за Джейми.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, опускаясь на сиденье.

Я думала, он будет расстроен. Но на лице Джейми сияет широкая улыбка.

– Все отлично, – отвечает он. – Не могу поверить, что мне удалось заставить его лишиться дара речи, а ты?

– Не уверена, что видела Гейба в таком замешательстве. – Я вытираю со лба пот. – Ханна права, между прочим: сегодня и правда жарко. Может, заедем и возьмем кофе со льдом?

– Мне тоже нужно переключиться после такой беседы, – кивает Джейми. – Иногда я с трудом верю, что этот парень – мой двоюродный брат. Обычно он все-таки не настолько безумен. Значит, проблема троллей с Фифи заключается в том, что они не используют свастики, да?

– Все эти скрытые смыслы ужасны, потому что дают возможность убедительно отрицать что угодно.

– Вот именно! Люди могут просто вот так поднять руки и сказать: «Как это цифра 88 символизирует антисемитизм? Мне просто нравится это число. Что, это теперь запрещено?» Или: «Слушайте, это просто знак “Окей”. Он символизирует, что у меня все хорошо, и только. Почему вы видите в нем двойное дно? Вы себя накручиваете».

– Газлайтинг еще хуже, – соглашаюсь я.

Мы подъезжаем к кафе и заказываем два стаканчика кофе со льдом. Джейми передает мне мой напиток, и я делаю глоток.

– Ох, хорошо. Я скучала по кофе со льдом, – говорю я и кошусь на Джейми. – Прости за тот раз, когда я тебе чуть голову не откусила за попытку предложить его мне.

– Все в порядке. Мне и правда следовало посмотреть не только информацию по первой ссылке в выдаче.

– Думаю, тогда я еще волновалась из-за Дикерс. Она могла бы диссертацию по газлайтингу написать.

– Все прошло по-дурацки, но я не жалею, что мы к ней съездили.

– Я тоже.

Мы паркуемся неподалеку от улицы по первому адресу в приложении. Но из машины не выходим. Я смотрю в окно. На небе ни облачка. Солнце жарит изо всех сил, и над бетоном дорожек поднимается марево.

– Слова Гейба полностью выбили из меня желание кого-то агитировать. Мы ведь не ради него это делаем, – говорю я. – И все же…

– Нет, я понимаю.

Как раз когда Джейми выключает двигатель, по радио заканчивается интервью Лоис Рейцес и местной писательницы Лорел Снайдер.

– Далее в эфире Тэмми Эдриан с обзором сегодняшних новостей.

– Доброе утро, слушатели из Атланты, сегодня с вами я, Тэмми Эдриан, и это обзор местных новостей. Для начала поговорим о поправке № 28.

Мы немедленно умолкаем.

– Вчера на благотворительном мероприятии Эйса Ньютон заявил, что проведение поправки № 28 станет первой задачей его кабинета. Пройдет ли она конституционное рассмотрение, решит суд, если поправка вообще будет принята. Тем временем симфонический оркестр Атланты только что отметил…

Джейми выключает радио.

– К вопросу о зашифрованных гадостях… – вздыхаю я. – Холден и Ньютон просто ужасны.

Мимо нас на велосипедах проезжают двое детей. Джейми смотрит на них, потом на меня.

– Предлагаю не обходить дома, – говорит он.

– Серьезно?

– Давай попробуем придумать, что можно сделать с этой поправкой. Может быть, найдется способ устроить митинг в капитолии штата или еще что-нибудь такое.

– Для этого нужно разрешение, разве нет?

– Точно. – Джейми снова мрачнеет. – А это займет слишком много времени.

Мы молчим еще несколько секунд.

– Как насчет листовок с информацией? – предлагаю я. – Это все равно намного важнее, потому что большинство вообще ничего не знает о поправке № 28. На национальном радио о ней говорят, но Сара, например, была не в курсе.

– Мы могли бы их распечатать и приклеить к почтовым ящикам.

– И раздавать в ресторанах и магазинах!

– Нам нужен блокнот и мозговой штурм, верно?

– Поехали в «Таргет», – киваю я.

В отделе дворовой мебели сегодня никого. Мы запасаемся двумя блокнотами, упаковкой разноцветных ручек и свежим кофе, а потом устраиваемся на маленьком диванчике, который как раз подходит для нас двоих. Рукав футболки Джейми то и дело задевает мою голую руку.

– Нужно что-то цепляющее, – говорю я ему. – Какой-то слоган, который легко произнести. Как у Nike: «Просто сделай это». Или «Сделай паузу, скушай Twix».

– Или «Есть перерыв – есть Kit-Kat».

– Да-да, что-то похожее.

– Я понял, – кивает Джейми. – «Нет ненависти, мы о любви просим. Скажи “нет!” поправке № 28».

– Джейми! Это гениально! И на митинге такое хорошо кричать!

Мы выделяем ключевые аргументы и набрасываем идеи того, как их можно оформить. Время летит незаметно, пока нас не отвлекает звук телефона Джейми.

– Напоминалка, – неохотно объясняет он. – Мама заставила пообещать, что я заеду перед ужином за конфетти.

Я с удивлением смотрю на часы. Мы просидели здесь пять часов. Наверное, это рекорд для встречи в «Таргете». У меня выдалось несколько паршивых дней, и так приятно сегодня сделать что-то хорошее.