d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

Боль по всему телу сковывала движения. Когда тебя сильно избили — ты пожинаешь весь спектр ярких и незабываемых последствий: боль, тошнота, головокружение и дикое-дикое разочарование. В чем именно — трудно определить, но все чего тебе хочется сейчас — просто исчезнуть из этого мира и появится в какой-то тихой обители, где нет места для плохих воспоминаний, бессмысленных идей и никому ненужных аксиом. Сейчас Бонни, проснувшись и ощутив боль, не сожалела о случившемся… Но ей так сильно хотелось избавиться от голоса в своей голове.

«Вот ты и свершила то, чего так сильно хотела, — шипел он, стараясь не засмеяться то ли из вежливости, то ли по каким-то другим причинам… — Так, где долгожданное освобождение, моя милая Бонни? Почему пустота не развеялась?».

— Пошла ты, — выругалась девушка и, открыв глаза, медленно поднялась. Она спустила ноги, села на край кровати и схватилась руками за голову. Обрывки воспоминаний, как яркие картинки в диафильмах — ослепляли, но не давали целостного изображения. Ребекка, клуб, Клаус, Тайлер, драка, машина, Тайлер…

Девушка открыла глаза, чтобы оглядеться. Яркий свет ослеплял, как ослепляет человека свет лампы, когда тот выходит из карцера, проведя там около недели перед этим. Глаза слезились, а боль была такой нестерпимой, что казалось, еще секунда, — и Беннет взвоет от яркости ощущений. Прошло несколько минут прежде, чем Бонни все же смогла осмотреться. Хотя осматриваться особо и не пришлось — эту планировку девушка уже видела... Выругавшись из-за своего досадного положения, она стала рыскать в тумбочке в поисках пачки сигарет. Руки были сбиты до такой степени, что они стали сине-лиловыми от ударов. А запекшаяся кровь придавала виду еще большей привлекательности.

Сигареты были на второй полке. Беннет взяла пачку, зажигалку и закурила натощак, невзирая на тошноту и головокружение.

Потребность в курении стала неотъемлемой частью жизни. И дело не в том, что так Бонни пыталась снять стресс, расслабиться или придать себе вид деловой леди, нет. Суть заключалась в том, что когда Беннет делала затяжку, то внутренний голос затихал, воспоминания о прошлом превращались в дым и развеивались… А может, и не было этого эффекта, может все это лишь выдумка — значения не имело. Главное то, что миссия выполнена, а сигареты рядом — большего не нужно.

Дверь открылась, и в помещение вошел Локвуд. Он вновь уселся напротив своей гостьи с дурацкой улыбкой на лице, в своем неизменном амплуа «а-ля, я самый добрый и хороший; давай дружить?». Беннет чувствовала, что ее тошнота, при виде на этого человека, усилилась, что к боли и разочарованию приплюсовались еще и другие эмоции: раздражение, гнев, антипатия… Было очень мало сил, чтобы ругаться, поэтому мулатка решилась быть сдержанной и твердой. Ей надо было покончить с этим раз и навсегда.

— Прекрати меня преследовать, — сказала она, стряхивая пепел на журнал с голыми девицами, который лежал на тумбочке. Бонни удивилась своему голосу, который стал хриплым и сиплым, словно Беннет вчера во всю глотку на каком-то митинге орала про независимость афроамериканского народа.

— Я тебя случайно увидел, — радостно ответил Тайлер. Он был жутко избит, но его настроение стало даже лучше. Бонни вновь затянулась, закрывая глаза и вспоминая вчерашнее происшествие… Она пока что не могла определиться в своих чувствах: радоваться свершенной акции или досадовать, ведь из-за ее успеха все тело будто кто-то наизнанку выворачивает…

Девушка, выпуская дым из легких, открыла глаза, злобно уставившись на своего спасителя.

— Я из-за тебя свиданием с девушкой пренебрег, кстати. Могла бы и поблагодарить.

— Я тебя ни о чем не просила, чтобы благодарить, — все тем же сиплым и хриплым голосом тут же перебила Беннет. — И если ты так сильно хотел встретиться со своей девушкой — какого хрена в клубах ошивался?

Тайлер молчал около минуты, стараясь прийти в себя от резкости слов Беннет. Он привык к подобному обращению и уже научился его игнорировать, но все же слова этой избитой и такой ядовитой феминистки задели его за живое… И Локвуд понял, что не Доберман неисправимый романтик, что не он всю жизнь будет мучиться от всеобъемлющей любви к миру.

Но потом ошеломление исчезло, и Тайлер снова стал прежним. Как же было бы неплохо, если бы оптимизм не покинул его и после того, как Елена разрушит его жизнь лишь потому, что она…

— Тебе не обязательно драться, Бонни, — произнес Локвуд, — иногда результат можно достичь и с помощью…