d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

И Майклсон, усмехнувшись, поняла, что отчаяние и обида — самые мощные средства для достижения цели. Человека можно использовать в своих целях. Любого человека, практически. Главное, это вовремя бросать кости сожаления и понимания. Главное, кормить человека обещаниями, и вот он уже готов упасть к твоим ногам.

И Бонни, видимо, действительно обижена, раз согласилась на такую аферу. И Бонни, видимо, действительно — обнаженное оружие в руках расчетливости и холодности Майклсон.

— И не стоит. Главное — цель, а не средства.

Блондинка улыбнулась, а потом поднялась и покинула кухню. Вернулась она обратно уже с белым конвертом, положила его возле Бонни и снова ухватилась за стакан. Беннет посмотрела на конверт, выпустила дым из легких и, взглянув на Ребекку, холодно сказала:

— Я делаю это не ради денег.

— Я знаю, — ответила Майклсон. И этот взгляд! Бонни никогда еще не видела такого взгляда ни у кого. Взгляд отталкивающий и кричащий: «Беги от меня прочь!». Но то, что страшное, то всегда имеет свойство притягивать к себе. Глядя на призрака, или случайно увидев тень ночью в углу комнаты, ты не можешь отвести взгляда. А иногда идешь к мраку, дабы удостовериться, правда это, или иллюзия.

— Ты достойна вознаграждения, — произнесла блондинка, допила спиртное и придвинулась ближе к новой подруге. Бонни забыла про дымящуюся сигарету, про боль в теле и про Тайлера. Она глядела на Дьявола, сидящего напротив, и молчала. Она знала, что сумма за проделанное — солидная, судя по толщине конверта. Она знала, что ее вчерашний поступок произвел на Майклсон впечатление. Она знала, что в душе хотела бы то же самое проделать со своим отцом.

— Послушай, ты не представляешь, как давно я хотела поймать крупную рыбу и как долго пыталась отыскать соратницу. Вчера ты доказала свою верность, и теперь ты имеешь право кое-что знать.

Бонни сделала затяжку, потом затушила сигарету и ближе присела к Ребекке. Сейчас Беннет не думала о Елене, не думала о том, что есть плохо, а что хорошо. Она наконец-то нашла, чем жить и чем дышать. Все равно что долгое время сидеть в душной комнате с неприятным запахом, а потом открыть окно: порыв ветра, свежий воздух и потрясающий вид перед глазами…

— Клаус — мой брат. Он ненавидит меня с момента моего рождения, и уж боли я хлебнула вдосталь, находясь рядом с ним. Все мы совершаем ошибки, и я была тоже не праведной девочкой, но он не имел права лишать меня материнства. Понимаешь? Не имел права. Я всего лишь хочу вернуть своего сына, вот и все.

И еще один способ привлечь человека, сделав его своей марионеткой — говорить правду. Голая правда всегда более привлекательна, особенно, если она уродлива. И вот жертва хватает наживу: проникается сочувствием, начинает сопереживать и попадает в сети…

Ребекка отстраняется. Она видит во взгляде Бонни недоумение и шок. Она знает, что лишила ее дара речи. Более того, она знает, что теперь Беннет станет еще более послушной.

Отлично.

— Все эти годы унижения я могла стерпеть, — продолжала вещать Ребекка. — Но сына не прощу. Мне требовалось много сил и времени, чтобы достичь богатства и признания. Я уверена в двух вещах: первое, я больше никогда не буду пробивать себе путь в жизнь ложась под мудаков. Второе, я хочу сделать «NCF» известной и легитимной организацией. Понимаешь? И только ты сможешь мне помочь.

Бонни все еще была под впечатлением. Ей казалось, что ее заморозил какой-то злой волшебник. Но дар речи, к счастью, Бонни еще не потеряла.

— Хорошо. Что ты хочешь?

Ребекка улыбнулась. Она вновь разлила алкоголь по бокалам. С помощью Бонни она добилась уничтожения Клауса. Теперь с помощью этой девочки она сможет достичь еще одну цель… И если это получится, Ребекка не останется в долгу: она умеет вознаградить тех людей, которые помогли ей.

— О нашем движении много болтают в местных новостях, но этого не достаточно. И я знаю, как вывести наше движение на международную арену.

Ребекка хотела не только отмщения. Она хотела внести себя в историю. И это были не простые амбиции — если Майклсон ставила перед собой цель, она старалась ее достичь. Она почти всегда ее достигала. И этот раз — не исключение.

Но международная арена — слишком мифическое существо, чтобы можно было его увидеть обычной дьяволице из провинции. И Бонни снова была изумлена.

— Но… как? Наполеон тоже мир поработить хотел.

Ребекка усмехнулась, но про себя отметила, что Беннет не робеет перед ней. Внемлет каждому слову — да. Но не робеет.

— Я не хочу порабощать мир, Бонни, — ответила девушка. — Я просто хочу, чтобы наше движение стало известно всему миру.

— И как ты планируешь это осуществить?

Ребекка улыбнулась, взяла бокал и осушила его. Вино обожгло горло, но не выворачивало желудок, как это часто бывает, когда ты впервые пытаешься напиться. Ребекка Майклсон пристрастилась к алкоголю и безумию. Бонни — к сигаретам и безумию. У каждого свои слабости и демоны.

— Я пока что думаю над этим. Мне нужно пара дней, чтобы убедиться пройдет все на отлично, или нет. Когда результат станет известен — я не буду томить тебя ожиданиями. Поверь мне.

4.