d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

— Ты пересмотрела фильмов, милая, это во-первых, — ответил он спокойно, внимательно на нее смотря. Ему не было куда спешить. — Я мог залезть снять защитный кожух, мог отделить провода от замка зажигания, но такие машины снабжены нехилыми системами сигнализации. Я знаю это, потому что на первом нашем выезде именно так все и произошло. Мы с Викки чудом выбрались из той передряги. Так что, да. Ключи нам были необходимы. Во-вторых, владелец этого автомобиля очнется в лучшем случае в семь утра. Он не вспомнит, что с ним было. Более того, он даже тебя не вспомнит, как бы сильно тебе не хотелось въестся в его память. Я надеюсь, мы сможем выселиться из мотеля в четыре. У нас будет часа три-четыре, чтобы оторваться. Поверь, этого будет достаточно. И последнее, — он снова усмехнулся. Елена внимательно смотрела на него, все еще сжимая зубы от негодования, — перекраска и смена номеров — это надежно. Не стоит верить всему, что ты видела в кино.

— Да, но я и тебе верить не могу, — выплюнула она с ненавистью и презрением. Ее немного успокоили слова Деймона. Даже жар раздражения вроде как исчез. Если не исчез, то перестал быть таким ярким и сильным. — Ты мог мне поверить, — с обидой. С обидой впервые. — Ты мог мне поверить хотя бы раз.

Она замолчала. Она запуталась в своих чувствах, в обстоятельствах и словах. Ее накрыло. Ее мутило от виски, от громкой музыки. Но больше всего ее тревожила легкость наживы. Ее тревожило, что в мире зло совершается слишком легко. Слишком быстро. И она боялась быть наказанной за него. Но больше всего она боялась остаться безнаказанной.

— Знаешь, — он посмотрел в сторону гаража, словно впервые боялся посмотреть в глаза девушке, — ты ведь… Дело не в машине. И не в полиции. И не в ключах. Дело в том, что тебя задело то, что я не позволил тебе остаться с ним.

Посмотрел. Пламя разрослось. И сейчас оно перекинется на него. Деймон улыбнулся. Былой цинизм исчез, уступив место чему-то, чего Гилберт боялась, что снова не хотела пускать в свою жизнь. Теперь она видела дым в его взгляде.

— Ты не спала со мной, — произнес тихо-тихо. Грубоватые нотки его прокуренного тембра разрезали ее спокойствие, раскромсали ее раздражение, раздавили плоды ненависти. — Неужели ты думала, что я позволю тебе спать с ним?

Вспышка. Взрыв. Вновь дым. В этот раз дым не опьяняющий, а удушающий. Елена почувствовала жар в ладони, а потом — силу. А потом был импульс — как тогда, когда они впервые поцеловались — и в следующую секунду жар ощущал уже Сальваторе. Она сильно ударила его по лицу. Она не помнила, было ли такое в их отношениях раньше. Она даже не столько испугалась, сколько удивилась. Удивление давило на грудную клетку. Горячие слезы остывали колкие укусы на лице. Елена хотела что-то закричать. Она хотела украсить свои слова самыми грязными ругательствами, но в горле пересохло, и шок все еще сдавливал тугим корсетом.

Деймон медленно повернулся к девушке. Гилберт закрыла лицо руками. Она боялась увидеть ненависть в его глазах, она боялась снова запачкаться в ней. Ей было больно. Ей было больно быть рядом с ним. Девушка напряглась, боясь пошевелиться. Рука горела, холод резко схватил своими ледяными объятиями. Слезы все лились и лились. Чувство опустошения сокрушило так не во время, что Елена еле-еле стояла на ногах.

— Посмотри на меня, — железно и безапелляционно. Девушка не собиралась подчиняться. Не в этот раз. С нее хватит. — Посмотри на меня, — еще более требовательно. А потом Елена почувствовала его хватку на своих запястьях. Он резко отдернул ее руки от лица. Гилберт понимала, что если это прикосновение продлится дольше, то она ударит его еще раз, а потом — еще, пока сама не нарвется. Гилберт попыталась вырвать руки, но мужчина лишь рванул ее на себя, контролируя каждое движение и больше не позволяя ей импровизировать. Елена отвернулась. Она все еще плакала.

— Было бы круто, если бы он повез тебя к себе, если бы все вышло так, как ты себе это представляла. Было бы вдвойне круто, если бы тебе это даже немного понравилось.

У нее было всего один раз. С Тайлером. И сейчас Елена уже плохо помнила, что тогда испытывала. События той ночи стали будто покрыты — дымом! — туманом. Будто стали сценой какого-то сериала, сюжет которого Елена уже не помнила. А у Деймона было не один раз. Не с одной девушкой. И Деймон знал, о чем говорит.

У Елены закружилось голова.

— Но он бы отвез тебя в отель. Это в лучшем случае. А в худшем, он бы трахнул тебя в кабинке туалета! И знаешь, — тон его голоса повысился, — и это было бы даже очень неплохо!

— Отпусти меня, — прошипела-простонала, пытаясь вырвать руки, но Сальваторе снова встряхнул ее, и в этот раз ей пришлось посмотреть на него. Пришлось посмотреть против воли, будто он внушил ей это сделать.

— Потому что обычно он таких как ты ставит на колени. И поверь, уже бы через пару минут, давясь спермой, ты бы проклинала меня! Я оценил то, что ты сделала для меня и то, что собиралась сделать, но не стоит геройствовать там, где это не нужно!