Д.О.П. (Департамент Особых Проектов)

– Мы сами полиция… в некотором роде. – я подумал, что будет, если господин попросит предъявить документы и отогнал эту мысль. – Так вы нам поможете?

– А кого именно он убил? – продолжал допытываться «шофёр».

– Владелицу модного дома «Вероника», приходилось о такой слышать? – ответил вместо меня Яша.

– Мадмуазель Веронику? – ахнул господин. – Я же с ней знаком! Ио, боже правый – за что?..

– Вот мы его и спросим, когда поймаем. – я вскочил на подножку парового уродца. – Если поймаем, конечно. Ещё минут пять – и они минуют мост через Сену и ищи их там, свищи!

– Уйти от этого? – он похлопал рукой по медному, украшенному литыми завитушками, капоту, – На каком-то пошлом фиакре? Вы меня обижаете, мсье не знаю, как-вас-там! К вашему сведению, мой «La Mancelle» выдаёт почти что пятьдесят километров в час! Ни один паровой экипаж на это не способен, не говоря уж о какой-то там кобыле!

«Враньё! «Ля Рапид» ещё в 81-м году легко давал шестьдесят два!» – едва не выпалил я, но вовремя прикусил язык.

– Ну, так выдайте уже! – не выдержав, заорал Яша. – Мсье, хватит болтать и заводите ваш самовар! Ещё немного, и убийца уйдёт от заслуженной кары!

«Самовар» он произнёс по-русски – тоже, видимо, боясь обидеть владельца парового монстра.

– Держитесь крепче, мсье! – воинственно проорал француз. – Жиль, поднимай давление до упора! Я вам докажу!..

– Слушаю, господин маркиз! – гаркнул тип с мостика. За спиной заклокотало, загудело, экипаж затрясся и резво взял с места, нещадно лязгая своими чугунными сочленениями.

«…так он ещё и маркиз? Впрочем, какая разница – лишь бы не опрокинул эту колымагу в кювет. Вместе с нами…»

– Давай, запрыгивай! – я поймал Яшину руку и втащил его на подножку. – Ты смотри, и правда едет, совсем как настоящий…

– А я что говорил? – хвастливо отозвался «шофёр». Он обеими руками вцепился в штурвальное колесо и с усилием ворочал его, удерживая паровик на курсе.

– Вон они! – крикнул Яша, приподнимаясь на сиденье. – Там, в конце улицы!

Я последовал его примеру. Метрах в трёхстах впереди по мостовой пылил фиакр. Паровик догонял его, с каждой секундой сокращая отставание.

«…Двести метров… сто пятьдесят… сто…»

Когда до цели оставалось не больше тридцати метров, маркиз ухватил левой рукой блестящий медный рычаг и дёрнул. За спиной у нас с Яшей раздался пронзительный гудок, гнутая медная трубка на боку котла выбросила султан пара. Лошадь, влекущая экипаж, такой подлости не ожидала – она прянула влево, колесо фиакра зацепило низкую ограду палисадника. Посыпались щепки, из-за забора раздался возмущённый вопль владельца поломанной недвижимости.

– Простите, это не нарочно! – проорал Яша. – Поднажмите, мсье, ещё чуть-чуть – и они наши!

Маркиз, не переставая, тянул за рукоятку гудка, оглашая предместье Понтуаз адским рёвом. Это оказалось ошибкой – кляча, напуганная акустическим ударом, наддала, и фиакр, опасно раскачиваясь, стал наращивать отрыв.

– Уходят, волки позорные! – я выхватил из жилетного кармана «пепербокс». – Стреляй по колёсам, Яша!

– Ты что, спятил? – опешил тот. – Они ж железные!

– Шутка! Классику надо смотреть – зря ты что ли, по ночам видео крутишь на своём ноуте?

– Я его с собой не взял… – принялся спорить Яша, но я его уже не слушал: вскинул «перечницу» и трижды пальнул поверх головы возницы. Не хватало ещё, чтоб пострадали невинные люди…

– Не волнуйтесь мсье! – голос у маркиза срывался от азарта. – Далеко не уйдут. Наш механизм, в отличие от их одра, не знает, что такое усталость!

Вдали показался мост через Сену – высокий, с арками, сложенными из серого камня. Попадающиеся навстречу прохожие прыскали, словно куры, в стороны, боясь не угодить под колёса безумной кавалькады.

– Догоняем! – закричал Яша. – Тараньте его, маркиз!

Уговаривать «возницу» не пришлось. Он дёрнул какой-то рычаг, агрегат рывком прибавил скорости – и с хрустом ударил капотом в задок фиакра.

«…Страйк!..»

XIII

Предместья Парижа,

Понтуаз.

Там же, в то же время.

Боль была… ошеломительная. Она раскалёнными клещами разрывала плоть, и Геннадий, даже не видя раны, точно знал, что там такое. Открытый перелом, и весьма серьёзный – пальцы, ощупавшие бедро, натолкнулись на острый обломок кости, брючина вся пропитана кровью, тёплая жидкость стекает по ноге и скапливается в ботинке.

И – боль, от которой впору потерять сознание. Но, увы, оно не никак не уходит, не окутывает его спасительной пеленой беспамятства. Беспамятства – или смерти? Он призывал её в отчаянной надежде, ясно, насколько это позволяли накатывающие волны боли, понимая, что вот теперь всё по-настоящему кончено…