Д.О.П. (Департамент Особых Проектов)

Мог бы и не спрашивать: отлично знаю, что Шурик с дядей Юлей засыпали Корфа просьбами о встрече с Виктором! Персонаж, что и говорить, прелюбопытный: грамотный специалист-айтишник, доверенный, незаменимый член радикальной группы Войтюка. Схваченный жандармами во время мартовского неудачного покушения на императора, он сделал правильный выбор, согласившись сотрудничать с Д.О.П. ом. Именно записи Виктора помогли нам отыскать путь к подземному порталу в Москве двадцать первого века – и в них же содержался теоретические выкладки касательно физики «червоточин». О них-то и рвались побеседовать дядя Юля с Шуриком – а Корф пока что успешно отбивается от их наскоков, всячески оттягивает встречу, ссылаясь на крайнюю занятость «подневольного» сотрудника.

Шурик принялся сбивчиво излагать претензии к руководителю Д.О.П. а, а я гадал: почему барон препятствует их знакомству? Не хочет, чтобы дядя Юля в свою очередь отвлекался на проблемы порталов-червоточин – важные, разумеется, но до возвращения экспедиции Семёнова обречённые оставаться в области чистой теории? Или им движут иные соображения, мне неизвестные?

Я слушал Шурика, вежливо кивал, время от времени вставляя реплики, демонстрирующие согласие, а сам прикидывал, как бы поделикатнее свернуть разговор. В голове шумело – вишнёвая наливка оказалась неожиданно коварной. О делах говорить не хотелось, и лишь напоследок мелькнула мысль, что мешало бы и мне пообщаться с Виктором – не исключено, что это поможет поискам сбежавшего Войтюка. Решено: надо подкинуть эту мысль Яше, и уж пусть он добивается разрешения у Корфа. А мы – люди маленькие, что скажут, то и будем делать…

Первым засобирался Шурик – им с дядей Юлей с утра предстояли какие-то особенно важные испытания механизмов аэроскафа. Олежик порывался уйти с ними, но его задержала хозяйка дома – усадила перед собой и принялась расспрашивать о брате. Олежик терпеливо объяснял: пациент по-прежнему в коме – той самой, странной, при которой время для больного как бы замедляется. Кормят его через трубку, хотя организм почти не нуждается ни в пище, ни даже в воде. Пет, опасности пролежней нет, за ним хорошо ухаживают и постельное бельё меняют, а как же… Ольга и сама знала это не хуже Олежика (даром, что ли, ежедневно проводила в Ромкиной палате не один час?), но всё же под конец этого допроса не выдержала и разрыдалась. Никонов к тому моменту предусмотрительно сбежал в кабинет, прихватив с собой Ярослава и початую бутылку наливки. Олежик, послонявшись бесцельно по гостиной, бочком просочился за ними следом, и Алиса, вздохнув, принялась за сеанс психотерапии.

На что можно отвлечься такой ситуации? Конечно, на новые тряпки, на обсуждение ассортимента лавок модисток и нарядных, вполне европейского стиля, магазинов на Невском проспекте… да мало ли найдётся подходящих тем у двух молодых женщин? А когда Ольга, вытерев слёзы, отлучилась в спальню, проведать сына, Алиса обнаружила на журнальном столике каталог модного дома «Вероника». Предмет этот занимал её до чрезвычайности: запасы всяческих женских штучек, привезённые с «той стороны», отнюдь не бездонны, скоро и ей придётся идти на поклон к поставщикам деликатного парижского товара. Так что, когда Ольга вернулась – обе с головой ушли в обсуждение. И не поднимали голов от ярко раскрашенных страниц, пока в прихожей не зазвякал колокольчик.

Добрый вечер, Евгений Петрович! – Никонов был удивлён и не скрывал этого. – Признаться, мы вас не ждали…

Вместо ответа Корф протянул ему пакет, запечатанный казённого вида сургучной печатью.

– Это специально для вас. – объяснил он, бросая виноватый взгляд на супругу капитана второго ранга. – Простите великодушно, Ольга Дмитриевна, за столь поздний визит… Постарайтесь не тянуть, Сергей Дмитрич. Ваши коллеги из-под шпица прислали сегодня днём и очень торопят. Что-то насчёт подготовки Эскадры Специальной Службы, прямиком из Англии.

Никонов кивнул.

– Хорошо, господин барон, сейчас же и просмотрю. Не желаете пока заморить червячка?

И сделал приглашающий жест в сторону гостиной – оттуда, из-за Ольгиной спины выглядывала Алиса. Барон, заметив её, поспешно отвёл взгляд.

– Спасибо, я лучше поеду. Завтра с утра у меня… впрочем, это неважно.

– Хотя бы чаю выпейте! – запротестовала Ольга. – Право же, барон, я вас не отпущу!

Немного поупиравшись – больше для виду, разумеется, – Корф проследовал гостиную. Поздоровался с Ярославом и Олежиком, поцеловал руку Алисе. Торопливо, обжигаясь, выхлебал стакан тёмно-янтарного чая, отказался от горячего бублика с маслом – и встал.

– Душевно благодарю, Ольга Дмитриевна, Сергей Алексеевич. Мне, к великому моему сожалению, действительно пора.

Уже в дверях Корф повернулся и нашёл взглядом Алису.

– Простите за любопытство, мадмуазель Фролова, вы, случайно, не собираетесь домой? Я с экипажем и могу вас подвезти.

Это было так внезапно, что девушка растерялась. Она беспомощно посмотрела на барона, потом на Ольгу, снова на барона – и неожиданно для себя кивнула.

IV

Санкт-Петербург,

конец мая, 1888 г.