converted file bc39c831

Она бросилась бежать. На выходе едва не сбила пожилого мужчину, разразившегося вслед

бранью, заставила себя замедлить шаг. Обернулась.

Отбросив назад полы плаща и засунув руки в карманы, скандинав прогулочным шагом шел

следом.

Срываясь на бег, она добралась до подъезда. Собравшиеся там молодчики замолчали, когда она

приблизилась, расступились, дав дорогу, и взгляды их сверлили спину. Она оглянулась снова, уже

перешагнув порог подъезда. Скандинав стоял в группе и негромко повелительно говорил с ними.

Закрыв за собой дверь квартиры, Кристина швырнула пакет и цветы на пол, бросилась к телефону.

Виктор, надевший наушники, даже не услышал, как она пришла. Девушка схватила трубку, собираясь звонить в полицию.

Телефон молчал. Он был мертв.

Пальцы разжались, трубка выпала из руки. Словно во сне, Кристина снова вышла в подъезд, спустилась на этаж ниже. После ремонта распределительную телефонную коробку перенесли

сюда. Она открыла щиток, хотя не знала, как будет определять, которые провода ведут в ее

квартиру.

Впрочем, этого и не понадобилось – одна телефонная пара была перерезана.

Кристина вытащила из кармана мобильный, и он завибрировал, сигнализируя о новой смс.

«Понравились цветы, детка?».

Она закусила губы и побежала в дом. Уже за дверью, отмеченной крестом, подумала, что могла

бы позвонить от соседей. Так она и сделает, только немного придет в себя. Кристина закрылась в

ванной и несколько минут просто дышала, заставляя щемящее сердце прийти в прежний, ровный, ритм. Вода тоже поможет. Девушка разделась и встала под душ. Позже выключила воду, сняла с

батареи любимое махровое полотенце насыщенного красного цвета. Смартфон, оставленный на

краю раковины, снова мелодично тренькнул.

Преодолевая подкатившую дурноту – ее мутило от страха, сжимающего нутро, она взяла его и

прочла: «Какое красное полотенце. Ты любишь красное?».

Смартфон выпал из разжавшейся ладони. Виски пронзило болью, словно кто-то с размаху вбивал

гвозди. Застонав, она схватилась за голову, ставшую вдруг гулкой, пустой.

И в этой пустоте зазвучал голос. Чужой. Вкрадчивый.

«Тебе не нужно полотенце. Положи его».

Кристина с ужасом смотрела, как ее руки обрели собственную волю, откладывая полотенце в

сторону.

«Ты любишь красное. Возьми бритву».

Бритвенный станок Виктора. Нет, нет…

Весь пережитый ранее страх оказался лишь легким испугом по сравнению с моментом, когда ее

тело стало подчиняться кому-то другому. Кристина выла изнутри самой себя, а пальцы уверенно

обхватили ручку бритвы – и прижали двойное лезвие к щеке.

«Давай», - хлестнул приказом голос в голове. Вспышка боли, раскрывающиеся края разреза на

щеке, сначала белые, потом наполняющиеся кровью – мелкие, бисерные красные точки, крупные

капли, и вот уже края пореза обрастают кровавой бахромой, и первая капля бежит по коже.

Рука прикладывает бритву к груди и ведет вниз, останавливаясь над соском.

«Тебе идет. Крови будет больше, Кристина… Еще не сейчас. Надеюсь, ты не очень расстроилась? Я

тут немного занят, ты погуляй пока. Только не уходи далеко, хорошо? Впрочем… ты же и не

сможешь теперь».

Глумливый смешок, и чужой покидает ее разум. Кристина падает на колени, отчаянный крик

переходит в захлебывающиеся рыдания.

Когда Виктор все же сорвал дверь с косяка, девушка сидела, забившись в угол между ванной и

унитазом, и рыдала взахлеб. Голая, вся покрытая кровью.

- Кристина! – ахнул он, - что с тобой случилось?

Истерика не прекращалась. Мужчина подхватил таз, набрал холодной воды и выплеснул на

девушку. Крик оборвался длинным воем, она стихла, обхватила себя руками за плечи, глядя

дикими, больными глазами.

- Крис… - он попятился. – Ты что, порезала себе лицо?...

- Помоги мне, - прошептала она, подалась вперед, упала, цепляясь за его ноги. – Они убьют меня…

Виктор смотрел на распростертую на полу девушку, крепко державшую его, на сочившуюся из

пореза на щеке кровь, и его веко начало дергаться.

Кристина никогда не думала, что у жениха столько самообладания. Каким-то чудом он не убежал

с криками, а смог поднять ее с пола, затолкать под ледяной душ, вытереть, завернуть в халат и

принести в зал, где усадил на диван и впихнул в руки чашку горячего крепкого чая. Обжигаясь и

захлебываясь чаем и страхом, она пила и рассказывала, что придуманные ею демоны ожили и

пришли за ней.

А потом подняла глаза от чашки – и сердце оборвалось.

Виктор был чужим. Замкнутым и холодным. В нем читалась злость – на то, что это случилось

именно в его жизни, такой упорядоченной и приличной. И еще расчетливое опасение во взгляде.

- То есть ты утверждаешь, что придумала наших новых соседей, они воплотились и хотят убить

тебя?

Он выдохнул сквозь сжатые зубы, и, глядя куда-то мимо ее головы, заговорил – медленно и

спокойно, доверительно, как говорят с маленькими детьми и помешанными:

- Кристина, ты сама понимаешь, что твое поведение неадекватно. Иногда с людьми такое

происходит. Но со мной играет в гольф отличный специалист. Он поставит тебя на ноги. Но скорее

всего не в домашней обстановке, думаю, твой случай требует пристального контроля…

Глаза наполнились слезами.

- Я не сумасшедшая!

- Кристина…