Coagulopathies (ЛП)

Надо написать в резюме «хорошо играю в понг». Сразу все усложнит.

— У тебя так здорово получается!

Пару раз я пью по собственной воле, разбавленный пунш и еще какие-то напитки, оставленные рядом, чтобы больше разозлить По. Роуз стоит рядом, ужасно волнуясь о моей зрительно-моторной координации, так что нужно признать, я больше не сержусь на нее.

Привлеченные нашим соревнованием к столу подтягивается еще больше народу, аплодируя и свистя каждый раз, когда я попадаю. И я ведь ни разу не промахнулась.

А вот По да, и каждый раз, когда он мажет, я тоже делаю глоток, зная, что это еще больше выводит его из себя.

Я подбрасываю шарик перед собой и улыбаюсь ему через весь стол. Неприязнь превратилась в чистую ненависть.

Он потирает рот, шатаясь:

— Подкатываешь к преподу, надеясь сдать тест, да, Рей?

— Чувак, — быстро вмешивается Финн, — не надо.

— Эй, если она так тащится по членам Омег, мне все равно. Я бы тоже ему отсосал за пятерку.

Роуз хватает меня за руку, но я вырываюсь. Мне хреново, я будто в тумане и еще чертовски ненавижу По Дэмерона.

— Да пошел ты! — огрызаюсь я и бью ладонями по столу, заставляя Роуз подпрыгнуть от испуга. — Хочешь выйти поговорить?! Ну давай, пойдем, и я надеру твой гребаный зад!

Все ржут, кроме меня, Роуз и Финна. По не станет драться с женщиной, Бета она или нет, но я-то могу ему врезать. И держу пари, я выиграю, сотру эту самодовольную ухмылочку с его рожи.

Я рвусь к нему, но в этот раз Финн помогает Роуз оттащить меня назад, позволяя По свалить вместе со своими дружками. Знаю, я бешусь ни с чего, но контролировать это не могу. Мне просто нужно взять и вмазать По по лицу, иначе сама умру.

Роуз тянет меня к диванчику:

— Расслабься, Рей. Он просто пьяный придурок.

У Финна находятся чипсы. Я прячу лицо в ладонях и сижу так, чувствуя себя немного лучше рядом с Роуз, со мной она точно в безопасности, и на нее никто не нападет и все такое. Комната плывет, раскачивается, и я достаю свой телефон, просматривая Фейсбук в поисках случайных людей, учившихся со мной в школе, чтобы просто добавить их.

— А знаете, что было бы… охрененно? — Роуз хихикает.

— Что? — я ворчу, выискивая крендельки, закидываю их в рот и пялюсь на Финна с Роуз. — Дать По в морду?

— О, это было бы просто охрененно, — поддакивает мне Финн.

Роуз негодующе смотрит на него, и он вздыхает, собираясь притащить нам еще снэков. Я жую с открытым ртом и пялюсь на Роуз в ответ. Она неправильно пахнет. Плохо. Алкоголь смешивается с запахом Омеги.

— Вот, смотри… — она протягивает мне свой телефон. — Номер профессора Рена есть в справочнике. Ты обязательно должна позвонить ему и оставить сообщение, — Роуз пихает меня локтем и смеется еще больше. — Скажи ему… Скажи, что ты защищала его член!

— Да, он должен знать, — соглашаюсь я.

— Точно. Точно. Он должен это знать.

Мы жмемся друг к другу, обнимаясь, и смеемся, пока я набираю его номер на своем телефоне, и, когда Финн возвращается, Роуз отмахивается от него. Гудки все идут и идут, и мы задерживаем дыхание в ожидании.

Раздается щелчок автоматической голосовой почты. Пожалуйста, оставьте сообщение.

Роуз хватает меня за руку и кричит в динамик:

— Эй! Вам следует быть добрее к Рей!

Я отпихиваю ее, сдерживая гиений смех, шепча, чтобы она заткнулась.Финн нервно спрашивает, кому это мы звоним, вид у него как у одинокого папаши, оставшегося наедине с бесноватыми малолетками.

— По Дэмерон говорил всякую хрень о вашем члене, — бормочу я, пока Финн пытается выхватить у меня из рук телефон. — Я собиралась подраться с ним, но Финн-Задротина мне не дал. А еще вам следует быть добрее ко мне, — я отпихиваю его руку снова, заливаясь смехом. — Удачи вам и вашему члену, сэр.

Это не конец сообщения. Я брожу с телефоном и дальше, и к записи прибавляются какие-то разговоры, просьбы притащить пицца-роллы, пока наконец не раздается писк, и звонок отключается. Финн называет меня идиоткой, так что я звоню профессору Рену еще два раза, оставляя все более истеричные голосовые сообщения, по мере того как напиваюсь.

Я прячусь под столом с закусками, утопая в разбросанном попкорне, плачу навзрыд и жую так быстро, что не могу вздохнуть.

— Я к вам очень хорошо отношусь! — всхлипываю я. — Вы посылаете мне ужасные письма, а я на самом деле очень хорошая! Я даже посмотрела на члены Омег и не считаю их отвратительными, — губы дрожат, и я заливаюсь еще сильнее. — Я хорошая! Почему вы так со мной?!

Потом я оставляю третье… или четвертое послание, извиняясь за предыдущие два. Кажется, телефон заодно записывает и мой разговор с каким-то неизвестным парнем, насчет того, где же тут туалет. Это очень долгий разговор.

Я бреду по коридору, шатаясь и шмыгая носом:

— Я выросла в приюте, чтоб вы знали. У меня было такое ужасное детство, но я все равно хорошая. А вы… — я нечаянно врезаюсь в дверь и, споткнувшись, стону, но как-то все же открываю ее. — Черт. Гребаные… двери. Не могли же вот просто оставить их открытыми.