Чужой для всех

Резкий холодный арктический воздух, прорвавшийся ночью в средние широты и принесший сырую погоду, несмотря на вторую половину мая, немилостиво пробирался через приоткрытую палатку и тревожно досаждал Ольбрихту, не давая тому дремать после раннего завтрака. Неприятные мурашки, долго не задерживаясь на теле, почему-то назойливо волновали душу. Он сопротивлялся этому, отгонял их, но они, исчезая, появлялись вновь и вновь, навевая тревожные мысли. Франц интуитивно почувствовал тревогу. Хотя они удачно проскочили через вторую линию обороны у поселка Цупер, благодаря раненому русскому комбату и без задержек прошлись правее населенного пункта Майское, выйдя к первой условной точке, отсиживаться здесь в мелколесье, в тридцати километрах от линии прорыва, ему показалось в эту минуту опасным. Он хотел было посоветоваться с Клаусом, вторым «я», но тот в этот раз никак не проявлял себя. Франц морщил лоб, тер виски и мысленно вызывал друга, но рейнджер молчал и не реагировал на его потуги, видимо решил пока не вмешиваться в естественный ход событий, коль все пока идет по плану и берег свои ресурсы на более серьезный случай.

— Ладно, спи бродяга из космоса, — беззлобно пробурчал Франц, и приподнявшись с матраца, расстегнул шторку офицерской палатки. Недалеко от него нес службу часовой, охраняя замаскированные танки и отдыхавших солдат. Франц, было, схватился за кобуру, настолько после дремы ему показалась необычной картина часового в русской форме с погонами и автоматом ППШ. Но вовремя остановился и, чертыхнувшись за плохое вживание в роль русского офицера, вылез наружу.

— Лейтенант Эберт, подойдите ко мне, — негромко позвал он командира взвода, который наблюдал за работой низкорослого механика-водителя Т-34. — Что-то случилось с танком?

— Все в порядке, господин гауптман. Гефрайтер Криволапов проводит осмотр фильтра по регламенту перед маршем.

— Хорошо! Доложите обстановку.

— Личный состав отдыхает. Бронетехника готова к боевым действиям. Разведдозоры выставлены. В двенадцать часов смена и доклад о передвижении противника.

— Русский капитан жив?

— Жив, господин гауптман, но молчит, свинья. Думаю, если его передать русским иванам, то они его быстрее сделают разговорчивым.

— Больше допросов не проводить. То, что мы узнали из его карты и отдельных показаний хватит материала не на одно донесение. Приведите русского в порядок, перевяжите и держите под охраной. Он нам еще понадобится.

— Слушаюсь.

Ольбрихт глубоко вдохнул влажный воздух и невольно провел рукой по небритой щеке. И тут же поморщился. Его раздражала суточная щетина. Вновь бегло окинул взглядом лагерь. По-прежнему настораживали спокойствие и обыденность их жизни, словно они не были в тылу врага.

— Лейтенант, вам не кажется странной тишина вокруг? Мы здесь с пяти утра, дорога рядом, а передвигаются только тыловые крысы.

— Думаю, господин гауптман, разгадку мы узнаем ночью.

— Почему вы так думаете?

— Русские мастера на разные штучки. Для них ночь – мать родная. Вы не обратили внимания, на сотни землянок, вырытых после поселка, ближе к болоту?

— Обратил и уже пометил на карте. И батарею гаубичную за нашим леском отметил.

— Господин гауптман, — посерьезнел Эберт. — Это ложная батарея. Я посылал к ней обер-фельдфебеля Альтмана. Там практически нет охраны. Она из дерева.

— Это точная информация?

— Альтман ветеран роты. Он свое дело знает, ему можно доверять.

— Благодарю вас, Эберт. Думаю, у нас появятся, и другие поводы удивляться русской хитрости. Русские скрытно готовятся к наступлению.

— Почему вы так уверены, господин гауптман?

— Почему? Потому что я это знаю, — Ольбрихт улыбнулся про себя, почувствовав мозговое шевеление друга. — Наша задача, — продолжил он. — Узнать замысел русских, масштабы и дислокацию войск в зоне нашей армии. Правда, танки для скрытой разведки малопригодны. Они – мощная ударная сила, но слишком заметны. Нам нужна машина.

— Какие будут указания, господин гауптман, — лейтенант вытянулся перед командиром батальона.

— Мы снимаемся отсюда, Эберт. Мне не нравится эта тишина. Время на сборы тридцать минут. Может, и машину достанем. Что это? Вы слышите?

— Это кукушка, господин гауптман.

— Кукушка? Действительно, кукушка. Она мало куковала, значит, мое решение уходить быстрее отсюда – правильное. Кукушка приведет к нам русских, лейтенант.

Командир взвода вздрогнул: — Вы верите в приметы?

— Я верю в здравый смысл и свою интуицию, лейтенант, а приметы, они и появляются как раз в тот момент, когда есть первое и второе.

Эберт с восхищением смотрел на подтянутого смелого командира батальона, который и в русской форме с орденом «Красной звезды» и медалью «За отвагу» выглядел не менее мужественно, чем в форме офицера Вермахта.

— Укажите направление движения, господин гауптман, — Эберт ловко щелкнул каблуками русских сапог.

— Идем на Буда-Кошелево, поближе к железной дороге и Гомельскому шоссе. Это главные транспортные артерии, по которым прибывают войска русских в сторону нашей армии. В стокилометровой зоне должны находиться войска второго эшелона русских. Вот их нам и надо засечь.