Чужой-3

Чудовище с пугающим безразличием швырнуло голову Боггза на пол и медленно повернулось к единственному еще оставшемуся в живых представителю двуногих. В полумраке клыки монстра блестели, как слитки платины, извлеченной из чрева Фиорины.

Голик завертелся, потом с воем, словно за ним гнались легионы чертей, со всех ног ринулся как можно дальше от проклятого места. Ему было все равно, куда бежать, он не задумывался о том, свидетелем чего только что стал, но больше всего на свете он старался не оглядываться. Он не осмеливался оглянуться, он знал, за спиной его ждет такое…

* * *

На рабочем столе были аккуратно разложены останки Бишопа. Мощные потолочные лампы освещали каждую деталь. Все инструменты лежали наготове, каждый на своем месте. Больше всего Рипли обескураживало невероятное множество оборванных оптических волокон, которые были не толще человеческого волоса.

Некоторые волокна Рипли просто соединила, как могла. Она умела многое, но ремонтом микроскопических деталей электронных устройств не занималась ни разу в жизни. Уйма времени ушла на подсоединение мелких деталей, на герметизацию и изоляцию, на проверку контактов. Ей оставалось лишь надеяться, что все самые надежные детали и соединения не окажутся абсолютно недоступными ее пониманию.

Рипли вытерла пот со лба и оглядела плоды своего труда. Получилось вроде бы не так плохо, но это еще ничего не значило. Во всяком случае шанс на частичное оживление андроида теоретически сохранялся. Впрочем, теоретически она сама никак не должна была оказаться в столь сложном положении.

Пока не попробуешь включить, ничего не узнаешь. Рипли еще раз проверила самые важные соединения и щелкнула тумблером. Где-то заискрило так, что она вздрогнула. Рипли поправила контакты и снова включила тумблер. Теперь обошлось без вспышек.

Она осторожно ввела пучок оптических волокон в то, что по ее догадкам должно было быть функционирующим контактным гнездом с автоматическим подбором контактов. Красные цифры на светодиодном экранчике стоявшего рядом контрольного устройства скачком изменились от нуля почти до восьми. Рипли щелкнула другим выключателем: изображение задрожало, но цифры на экранчике остались те же.

Моргнул единственный уцелевший глаз андроида. Рипли наклонилась и шепотом приказала:

— Включить речевое взаимодействие. Произвести последовательное самотестирование.

Позднее она сама не смогла объяснить, почему произнесла команду шепотом.

В изрядно побитой голове андроида что-то зашуршало. На контрольном устройстве ободряюще замигали новые светодиоды. Из искусственной гортани вырвалось нечленораздельное бормотание, а коллагеновые губы медленно зашевелились.

Рипли осторожно залезла пальцами в открытую глотку, поправила детали. Нечленораздельные звуки стихли, а единственный глаз сфокусировался на ее лице.

— Рипли.

Она с облегчением вздохнула. Значит, андроид способен видеть, узнавать, у него сохранились память и согласованность функций. Наружные слуховые органы выглядели довольно прилично; правда, это еще ничего не значило. Самое главное — состояние внутренних систем.

— Привет, Бишоп, — сказала Рипли и сама поразилась сердечности своего тона. Ведь она обращалась не к человеку. — Пожалуйста, сообщите предварительные результаты самотестирования.

Последовала довольно продолжительная пауза, потом к удивлению Рипли единственный глаз выразительно завертелся в глазнице.

— Хуже некуда. Двигательные функции отсутствуют, внечерепные периферийные системы не откликаются, перспективы выполнения запрограммированных операций равны нулю. Сенсорные системы выполняют минимум операций на самом низком уровне. Боюсь, самодиагноз получился не слишком оптимистичным.

— Горько слышать это, — призналась Рипли. — Очень хотелось бы, чтобы все было иначе.

— Мне тоже, только еще сильней.

— Вы что-нибудь чувствуете?

— Да. Боль в ногах.

Рипли поджала губы.

— Извините, что…

— Вашей вины здесь нет. Моделирование боли — всего лишь сигнал, который дает ориентировочные сведения о моем состоянии, хотя эти сведения, по-видимому, нуждаются в уточнении. Моя оценка верна?

— Боюсь, что да. — Рипли попыталась улыбнуться. — К сожалению, ваши ноги, как и большинство других частей тела, безвозвратно утрачены.

— Плохо. Терпеть не могу, когда бессмысленно теряются плоды высококвалифицированного труда. Впрочем, это не так уж важно. В конце концов, я — всего лишь несколько усложненный вариант тостера. А как ваши дела? Мне нравится ваша новая прическа. Теперь ваша голова напоминает мою до того, как на ней установили всякие аксессуары. Правда, моя блестела меньше.

— Я вижу, ваше чувство юмора не пострадало.

Единственный глаз мигнул.

— Как я уже сказал, основные функции мозга сохранились. В интерпретаторе моего запоминающего устройства юмор занимает очень небольшой объем.

— С этим я не могу согласиться, — сказала Рипли и перешла на более серьезный тон. — Бишоп, мне нужна ваша помощь.

Из коллагеновых губ вырвался нечленораздельный звук.

— Только не рассчитывайте на что-то существенное.