Чужое отражение

От чужого имени, звенящего в моей голове, беспокойно ворочаюсь на узком диване и распахиваю глаза. В горле пересохло, а сердце выстукивает сумасшедший ритм, пока я пытаюсь справиться с собой и восстановить учащённое дыхание. Прислушиваюсь к хаотичному бренчанию своего пульса, чувствуя, как все мое тело до сих пор пульсирует, приподнимается и опускается с каждым сделанным глубоким вдохом…

«Сон! Это просто сон!»

Даже не глядя на часы, я могу с уверенностью сказать, что сильно проспала. Судя по свету за окном уже далеко не утро, а за стенкой соседка тетя Маша непривычно громко стучит кастрюлями, наверняка готовя обед…

Проворно вскакиваю с дивана и в два шага преодолеваю расстояние до шкафа, распахиваю его скрипучую дверцу и ловко шарю в кармане своего пальто, которое повесила туда несколько часов назад, вытаскивая мобильник с давно севшей батареей. Быстро нахожу зарядное и включаю телефон, который тут же подмигивает мне пропущенными звонками. От их количества кружится голова!

Мгновенно набираю последний и почти сразу извиняюсь:

– Наталья Леонидовна, прошу прощения!

Треклятое одиночество! И ведь не сошлешься на семейные обстоятельства! Их просто нет потому, что семьи нет, поэтому и непредвиденных и неразрешимых проблем у меня, как считает наша всезнающая директриса, быть не может. Болезнь для нее никогда не являлась значительной причиной для длительного отсутствия на рабочем месте, а значит – это прогул… пусть единственный и совсем не систематический, но многодневный, а это уже статья 1 ст. 81 ТК РФ. Я так и вижу эту карающую размашистую запись в своей трудовой…

– Катя! – эмоционально, осуждающе начинает она, но тут же исправляется, переходя на безжизненно официальное, – Екатерина Сергеевна! Ваше двухдневное отсутствие на рабочем месте – просто непозволительно! Вы не соизволили поставить меня в известность о своем загуле, по- другому я вашу выходку и назвать не могу, поэтому…

– Наталья Леонидовна, – быстро перебиваю ее я, – прошу вас! Исключительно по независящим от меня обстоятельствам, я не смогла поставить вас в известность! Вы знаете, как я дорожу своей работой и как безмерно благодарна вам за то, что вы предоставили ее мне! … Прошу! Только не увольняйте меня! … Такого больше не повторится!

Сердитое молчание давит на мои натянутые почти до предела нервы… Я задерживаю дыхание в ожидании ее ответа – моего приговора…

– Я сниму с твоей зарплаты все надбавки и премиальные! Все до копейки! За этот месяц получишь только голый оклад. – С маху стеганула она словами. – Эти два пропущенных дня отработаешь в декабре, на праздники. Не знаю, что у тебя произошло… Это дело твое, но учти, Катя, повторять не буду – никаких уступок с моей стороны больше не будет! Сегодня пятница, половина рабочего дня уже прошла, поэтому смысла твоего присутствия на работе я не вижу, тебя заменили, но в понедельник я жду тебя без опозданий!

– Спасибо, – благодарно выдыхаю я, но мой ответ услышали только короткие гудки сброшенного директрисой вызова…

Я оставляю телефон в покое и снова подхожу к небольшому дивану… Его, конечно, можно разобрать, чтобы улечься, хоть и с сомнительным, но относительным комфортом, но я без сил опускаюсь на его продавленную поверхность и сворачиваюсь калачиком, поджимая к себе ноги, натягивая на свои плечи все еще теплый плед…

Закрываю глаза, но не для того, чтобы уснуть… хочу еще немного пожалеть себя…

***

Мои выходные прошли ужасно!

От непрекращающейся череды болезненных воспоминаний, я не могла ни есть, ни спать, и те скудные несколько часов сна, что мне все-таки удавалось выкроить, были грубо прерваны волнующими непрошенными сексуальными образами: жаркими, доводящими мой измученный бессонницей организм до морального истощения!

Я могла думать только о нем!

В субботу с утра я проснулась в плохом настроении. Вставать совсем не хотелось. В выходные я, как правило, занималась хозяйственными делами. В будние дни работа никак не давала сделать уборку, сходить в магазин и основательно закупить продукты на всю будущую неделю. Дел, которые заполняют нашу повседневную жизнь, скапливалось много. Времени на надуманные сантименты не оставалось. Жалеть себя я никогда не умела, поэтому провалявшись еще минут сорок, я все-таки сумела собраться и встать с постели…

Выходя из продуктового супермаркета и проходя мимо газетного киоска, мой взгляд, совершенно случайно, зацепился за обложку новомодного глянцевого журнала… На нем, под лозунгом прошедшего благотворительного вечера в Санкт-Петербурге был запечатлен наш поцелуй в большом фойе знакомого мне здания. Лихорадочно быстро шаря в своем кошельке, я достаю последние триста рублей и бездумно покупаю непозволительное для меня бесполезное приобретение. Тут же пролистав его и найдя статью о нас, я уставилась на напечатанные там фотографии. Их было много. В разных ракурсах… На каждой из них я и не я…

«Марк и Дарья Беркутовы» – лаконично гласила подпись.

А в воскресенье утром шлейф эротических воспоминаний опять и уже в который раз сыграл со мной злую шутку…