Чужестранец

– Ты бы думала, Тиина, что гостю говоришь, – вмешался строгий и серьезный Ахти. – Думаешь, ему по сердцу, что ты его с конем равняешь?

– Будет тебе, Ахти, дуться, – опять урезонила Тиина брата. – А вот и Хилка. Бедная, бела-то, будто снег!

К ним шла стройная девушка, одетая в сорочку, расшитую солнечными знаками, с тканым пояском с кисточками, на котором висели игольник, ножик и разные обереги. Налобная повязка удерживала густые черные волосы. Мирко всмотрелся в ее лицо… и обмер: перед ним была Риита! Тот же высокий лоб, тонкие, но густые брови, ресницы, сухие розоватые губы, чуть прозрачное лицо, большие, по-особому раскосые глаза – только вот почему-то заплаканные. И даже нитка зеленых бус лежала поверх ворота. Он едва сдержался, чтобы не закричать и не броситься тут же к ней. Но его остановило то, что и Ахти, и Тиина назвали ее по-иному. Да ведь и Риита – или Хилка? – уже смотрела на них, и ни малейшего признака того, что она узнала Мирко, не было на ее лице. «Колдовство какое-то! – подумал мякша. – Да что это она, в самом деле?»

Хорошо, что Ахти не видел его лица в этот момент: парень сам не отводил взгляда от девушки и глупо улыбался. Но Тиина приметила все: про брата она наверняка обо всем догадывалась, если не знала доподлинно, а вот перемена, случившаяся вдруг в госте, едва он завидел Хилку, удивила ее и встревожила. Мирко меж тем успел взглянуть на Ахти и тотчас понял, что тот видит именно Хилку, а не какую-то другую знакомую девушку, невзначай сюда зашедшую. Потом он заметил, какими глазами смотрит на него Тиина, все мигом понял и принял такой вид – годы мучительного домашнего притворства научили его быстро менять лицо, – будто и не было ничего вовсе. Опять стоял перед нею заезжий коневод-мякша, с любопытством, но без увлечения, дружелюбно встречавший девушку, вокруг которой поднялся такой переполох.

На самом деле все время, пока девушка шла к ним – прошло наяву всего ничего, а ему казалось, что долгие часы, – он напряженно, до кругов перед глазами, смотрел на нее, стараясь понять, что же не так, – и вдруг понял: это не Риита. Кто угодно – сестра-близнец, Двойник, оборотень, наваждение, – но не Риита. И, осознав это, Мирко действительно успокоился, но не было дна его тоске: судьба поманила, словно призрак, и опять показала, кто кому хозяин.

Девушка – теперь стало ясно, что это была действительно Хилка, – тоже немного оробела, увидев у калитки незнакомого плечистого парня, пристально рассматривавшего ее. Она по-женски даже оглядела себя – нет ли в наряде какого изъяна, что он так на нее уставился? – но одежда была чистой и справной, украшения не запутались, не рассыпались, волосы не разметались… И с чего это он? Но коль уж Ахти привел его с собой, значит, так было нужно. Может, как раз этот востроглазый чужак и принес ей весточку про милого? На самого Ахти она даже не взглянула.

– Доброго дня тебе, Хилка! – приветствовал ее Ахти, он собирался, видно, еще что-то сказать, но ей было не до бесед. – Вот это Мирко из Мякищей, с севера, – продолжил он поспешно. – Он коней на торг ведет, по дороге Антеро встретил. Вот у него все и узнаешь.

– Здравствуй, Хилка, – глухо и невесело начал Мирко. Горько было видеть это лицо – дважды за три дня любимое, но не то. Но, увидев глаза девушки, горящие светом надежды, и припомнив, что ведь в колодец она чуть не бросилась намедни, он превозмог себя. Сейчас нужно помочь ей, хотя бы и потому, что она была так похожа на Рииту. – Вот, оказывается, ты какова! – молвил он теплее: от принятого решения он почувствовал себя как-то сразу старше. – Глупость все же Антеро сделал, что ушел.

Девушка вспыхнула от смущения, и бледные щеки впервые за несколько дней залил румянец.

– Здравствуй, добрый молодец! – сказала она, и голос у нее был такой же, как у Рииты, даже «добрый молодец» прозвучало так, будто он снова оказался во вчерашней ночи у костра. – Как тебя величать прикажешь?

– Мирко Вилкович меня зовут. А ты попросту Мирко зови.

– Хорошо, – отвечала она, и после этих слов они словно вдвоем остались у калитки, будто и не было рядом белобрысых брата и сестры Виипуненов, да и все прочее – деревня, огороды, летняя жара – точно отступили на время. Она, слушая Мирко, говорила с далеким ныне Антеро, а он снова пребывал в минувшей ночи, и не золотое солнце ходило над ним в вышине, а искристые ночные светила.

– Скажи мне, ты и вправду Антеро видел?

– Правда видел.

– И какой он?

– Да, верно, такой же, как и ты. Умен да весел. Однако, видать, душа-то у него не на месте. Знает, кого за спиной оставил.

– Не надо так. Он вернуться за мной обещал, с собой забрать.

– Так обещал, значит? А что ж ты на сруб колодезный поутру вскочила? То-то радостно ему было бы возвратиться.

– Я и сама не знаю. Видение было, как он за болотом дальним в чужой деревне да с чужой…

– С девкой чужой? Не могло быть того, он ведь к тому времени едва на болота вышел. Да и не за сладкими утехами Антеро на север отправился.

– Знаю, только, неспокойно мне. Ведь как дед его, Тойво, помер, так все здесь ему постыло, кроме чащобы да болота.