Чужестранец

Сколько так плавали они рядом, касаясь друг друга время от времени. Звезды были над ними – звезды небесного купола, звезды, отраженные в зеркале озера, плыли вокруг них, а глядя вниз, в глубину, они тоже видели звезды: и синие и холодные подводные огни, и павшие некогда с неба и уснувшие в озере светила, и просто донные отражения звезд, высоко стоящих в небе. Звездная вода омывала и очищала людей, и сами они чувствовали себя не менее чем потомками звезд. Да так, по сути, оно и было, ведь приходит душа человека с высот звездой и уходит Млечным Путем туда же.

Вышли они на берег, то есть Мирко вынес девушку на руках там, где и входили, – у ивы. Риита безошибочно выплыла туда вопреки мраку ночи.

– А теперь сорви вон той травы, – указала она, – да разотри меня ею. А я тебя, и холодно не будет.

Мирко сделал, как она велела, хотя опять удивился, как это она может различить в темноте нужные травы? Или так хорошо помнит, что и где растет по берегу озера? Но трава и вправду разогрела – распалила тело пуще натопленной печи. Мирко сжал девушку в объятиях, но она мягко отстранилась.

– Погоди, подивись еще! – И не успел Мирко глазом моргнуть, как Риита вынула из игольника костяной резной гребень, устроилась на наклоненном стволе ивы и принялась расчесывать свои долгие влажные волосы. И тут-то Мирко понял, что давеча у костра не обманулся: волосы у Рииты были черные, но с явственным зеленым отливом, и вода не то что капала с них, как бывает после купания, а прямо ручьем бежала на землю.

– Что, Мирко? – Она запрокинула голову, и волосы шелковой волной закрыли одно ее плечо, заманчиво обнажив другое. – Полюбилась тебе девушка земная, говорил, что и русалку полюбишь. А полюбишь ли?

Парень глазам не верил. Пред ним действительно была русалка, самая настоящая, такая, как в сказках, – вот почему и в темноте Риита видела, как днем, потому и ночью ходила одна, чего никогда деревенская девушка не сделает. Да и краше была Риита любой красавицы.

Только сейчас Мирко не боялся ни чар колдовских, ни воды, ни страшных сказок. А нитка бус – единственная одежда Рииты, если не считать бисерного обруча, – делала ее еще более манящей.

– Ужели думала, что откажусь? – молвил он нежно. – Полюблю и русалку. Уже полюбил.

Он шагнул к дереву, она скользнула ему на руки, и он понес ее туда, где трава казалась гуще и шелковистее. Уста их слились, и губы русалочьи были сладки, как прозрачный желтый мед, и горьковаты, как трава-полынь…

На всю жизнь запомнил Мирко эту ночь, и как ни была она длинна, всегда казалась короткой, слишком короткой и невозвратимой.

Они лежали, обнявшись, на пахнущей свежестью и печалью траве, когда восточный край неба стал верескового цвета, и звезды стали тускнеть. Из сумрака, ступая почти неслышно, вышел высокий белый конь, потянулся мордой к Мирко, и в лицо пахнуло добрым, понимающим теплом.

– Как же нам дальше? – спросила Риита. – Нельзя ведь земному человеку с мавкой быть.

– Верно, нельзя, – откликнулся Мирко. – Человек без других людей не может, а они русалку к себе не примут.

– Да кабы и приняли, а не житье мавке у людей. Они помолчали.

– Скажи, а правду сказывают про того колдуна и русалку? – спросил отчего-то Мирко.

– Правду, – отвечала Риита. – Только и то правда, что грех на нем был – за то и наказан оказался. Да еще русалки ведь и не было никакой – то марево было, видение, на него насланное.

– Сколько ж лет тебе, Риита? – обняв ее крепче, чтобы чувствовать, как бьется ее сердце, то ли спросил, то ли просто так сказал Мирко.

– Не знаю. Ни как родилась, не помню, ни как русалкой оказалась, не знаю и как в девушку назад превратиться. Говорят, что если мавку расколдовать, тотчас вся красота ее пропадет, и обернется она старухой древней, а то и вовсе мертвой. Только вряд ли это правда – ни с кем еще такого не бывало.

– Не надо такого, ты мне так любезней, с волосами зелеными.

– Знаю, – вздохнула Риита. – Только ведь зимой мы, что щуки, спим под водой в тростниках да водорослях. А как тебе тогда?

Мирко помедлил с ответом.

– Тяжело такое сказать, – начал он, – но придется. Здесь остаться я не могу, и без тебя мне худо будет. Земля, я думаю, не только хлебом да железом жива, волшебства всякие тоже иногда встречаются. А раз так, то где-то и для нас с тобой разгадка отыщется.

Риита положила голову ему на плечо, коснувшись губами его щеки.

– Сколько ж времени минет, а?

– Кто ж знает? Может, месяц, а может, и годы. Тебе ведь время нипочем.

– А ты?

– Что я, – задумчиво проговорил Мирко. – Молодой к тебе вернусь – все ладно будет. А коли старый – сама выберешь: примешь – хорошо, прогонишь – и то не страшно. Человек все одно умирает, а секрет, мною добытый, глядишь, еще кому сгодится.

– Не говори так, – с мукой в голосе промолвила Риита. – Никто боле мне не нужен. А если не найдется разгадки на этот секрет?

– Найдется. Не секрет, так место такое откроется, где можно человеку и мавке без зазрения быть. Вот и дядя Неупокой мне наказывал, что прежде должен человек место себе найти, а там и другое все прибудет.