Чужестранец

– Непонятный ты какой! – дивилась Риита, не стесняясь тесно прижаться к Мирко, отчего тот ощущал себя надежным и сильным. – Из Мякищей один с конями идти не побоялся, а от меня, как от ведьмы, шарахаешься. Или не приходилось ни разу с девушкой ночь гулять? – Она снова посмотрела Мирко в глаза – не хотела, чтобы тот соврал. Ему, однако, не впервой было отвечать на такие вопросы. Иной раз он лукавил, но сейчас говорить неправду было глупо, да и ничего обидного для себя в честном ответе он теперь не видел.

– Да вот, как-то не привелось, – слегка усмехаясь над собственной неопытностью, ответил он. И внутренне приготовился встретить самое противное, что могло последовать со стороны Рииты: жалость. Но ошибся.

– Экой ты, оказывается, – задумчиво произнесла она. – А в ночь купальскую что же? В отъезде был или хворал?

– Не-а, – тоскливо улыбнулся парень. – На сеновале я был, звезды считал.

– Славно! – рассмеялась почему-то она, и глаза ее вдруг заблестели – все это время они смотрели друг другу в глаза. – А я тоже ото всех ушла, сюда прибежала – купаться!

Настал черед дивиться и Мирко.

– Одна?

– Одна, что ж такого?

– Ахти сказывал, тут место нечистое…

– А ты и поверил? Наши ребята только на язык храбры. Будто я не знаю, как они один другого задирают на русалочье озеро купаться ночью идти! И идут – всем скопом, не иначе!

– Страшно было? – глупо спросил Мирко, а сам подумал: «Вот это да! Чисто русалка!»

– Было, – призналась Риита. – Темно кругом, кусты, коряги, будто чудища сейчас бросятся. И сосны шумят. Так шумят, точно не нравится им, что девка одна ночью в лес пришла на заповедное место. – Она смолкла, переводя дыхание.

Рассказывала она так живо, что сердце у Мирко забилось чаще. Или это от чего другого? Правая рука его сама собой взяла да и опустилась на левую руку девушки, лежавшую на ее колене.

– А дальше? – спросил он.

Риита не отняла руку, только повернула ладонь кверху, и пальцы их переплелись.

– Что ж дальше? Вышла на берег, а к бане-то идти совсем уж боязно – я и не пошла. Банник, думала, банником, а вдруг колдун мертвый опять попариться решил этой самой ночью? И пошла в воду.

– А русалка?

– Что мне русалка? Ее-то я ничем прогневить не могла. Я женихов у нее не уводила. Только все одно жутко было: плывешь, и чудится, будто сейчас как схватит кто из воды – рука или скользкое что-нибудь в чешуе да слизи. А потом привыкла. Вода в озере теплая была, да и другой такой воды окрест не найдешь.

– Я тоже ночью купаться люблю, – признался Мирко. – Только у нас в Мякищах тепло недолго стоит. А так, то ли летишь, то ли плывешь, аж замирает все.

– Ага, – подхватила Риита. – Вышла я на берег, а тут ветер задул, так чтобы не зябнуть, я травы сорвала да прямо ею себя и растерла, а потом бегом обратно через лес – все страхи позабыла!

– А после ты еще сюда приходила? – Мирко представил себе, как это вышла Риита той ночью к озеру, как оглядывалась, силясь рассмотреть, что скрывает лесная темнота, как шла осторожно к воде, чтобы не зашибить пальцы о корень или камень, пробовала воду, медленно ступая, входила в масляную колеблющуюся черноту, а потом плыла в неизвестность – гибкая, красивая, сильная, чарующая. Русалка!

– Конечно. Здесь не только вода удивительная, здесь и травы не тем чета, что близ деревни растут. Ой, мы ж о травах чуть не позабыли!

– А что травы? Целебные? – осведомился Мирко.

– Не то слово, – ответила она увлеченно. – Дай я встану. Горшочек снять надобно и поставить остывать.

Они поднялись, хоть Мирко и не хотелось расплетать пальцев. Не хотелось этого и Риите, и он почувствовал это.

И хотя он волновался, как бы не обожгла она белых рук, снимая с огня отвар, все ж не стал и пытаться ей помогать: заговоренные травы сам заклинатель и должен готовить, от начала до конца.

– Вот видишь, – сказала девушка, поставив горшок в сырую траву и накрыв крышкой, – вот я и согрелась. А травы попьешь – и вовсе жарко станет!

– Про траву-то скажи.

– Сначала так же сядем, – предложила Риита. Он и не думал возражать. – Травы здесь и впрямь особенные, – говорила она, держа его руку и тесно прижимаясь к плечу. – От хвори телесной они так же спасают, как и другие, только побыстрее. А вот как разотрешь ими тело, или настой отведаешь, или просто пар вдохнешь – так вольно на сердце, прямо радость! Просто оттого, что на свете живешь, и кажется, будто все светлое у тебя только еще начинается. А еще в росах здесь купаться славно. Знаешь, как в росе купаются?

– Знаю, – кивнул Мирко. – Ты сегодня за тем сюда и пришла?

– Ага, – отвечала она. – Только вот не гадала, что повстречаю кого.

– И я не гадал, – откликнулся Мирко. – Ты в росе купаться хотела, а тут мы.

– Не тревожься. Эта роса – не последняя. – И она склонилась головой ему на плечо. – Мирко, а как это – «звезды считать»?