Чужак в чужой стране

— Да нет. У тебя ничего не выйдет. Попробуй, и оружие исчезнет так же, как пропал мой пистолет. А если ты поспешишь, то и сам сгинешь. Дюк, ты понятия не имеешь, с чем столкнулся. Майк вовсе не «овечка» и не «дикарь». Подозреваю, что это мы дикари. Ты когда-нибудь выращивал змей?

— Э-э-э… нет.

— А я вот занимался этим в детстве. Однажды зимой, во Флориде, я поймал одну — думал, это алая змейка. Знаешь, на что они похожи?

— Терпеть не могу змей.

— Снова предрассудок. Многие змеи безобидны, полезны и с ними не соскучишься. Алая змейка была просто прелесть, красные, черные и желтые полоски — послушное чудное домашнее животное. Полагаю, она ко мне привязалась. Я знал, как обращаться со змеями: не пугать их и следить, чтобы не укусили, ведь даже укус безвредной змеи чертовски неприятен. Эта малышка была моей гордостью, я частенько брал ее с собой, показывал ее окружающим, держа за головку, в то время как она обвивалась вокруг моей руки.

Однажды я показал свою коллекцию герпетологу в зоопарке Тампа и сначала выставил свою гордость. Так у него истерика началась: моя любимица оказалась молодой коралловой змеей, самой опасной в Северной Америке. Понял?

— Конечно, держать в доме змей нельзя, я и так это знал.

— О, ради всего святого! Да у меня были и гремучие змеи, и гадюки. Ядовитые змеи опасны, но не более, чем заряженное ружье. И с тем и с другим нужно обращаться с осторожностью. Моя змея представляла опасность, пока я не подозревал, на что она способна. Если бы, в своем невежестве, я обошелся с ней неловко, она убила бы меня так же легко и простодушно, как царапается котенок. Именно это я и пытаюсь втолковать тебе насчет Майка. Он выглядит обычным человеком мужского пола, довольно-таки недоразвитым, неуклюжим, ужасающе невежественным, но сообразительным, послушным — и он жаждет учиться. Но, как и моя змейка, Майк совсем не то, чем кажется на первый взгляд. Если он не доверяет тебе, он может оказаться куда смертоноснее коралловой змеи. Особенно, если он решит, что ты причиняешь вред его братьям по воде, например. Джилл или мне.

Хэршо покачал головой:

— Да, Дюк, если бы ты поддался порыву и врезал мне, а Майк стоял бы в дверях, ты был бы мертв прежде, чем я успел бы что-то сделать. А Майк попросил бы прощения за то, что «уничтожил пищу» — твою мясистую тушу. Но он не испытывает чувства вины. Для него это всего лишь необходимость, ты его вынудил. А что касается тебя… Майк верит в бессмертие души.

— Чего? Ну, черт, я тоже, однако…

— Веришь ли?. — мрачно переспросил Джубал: — Сомневаюсь.

— Ну конечно! Правда, я не часто хожу в церковь, но воспитывали-то меня в вере.

— Отлично. Хотя сам я никогда не мог понять, как это Господь решается полагаться на то, что вера поможет его чадам выбрать единственно верную из религий. Сдается мне, что для управления Вселенной этот способ довольно небрежен. Однако, коли уж ты веришь в бессмертие, не стоит волноваться о твоей кончине. Желаешь, чтобы тебя кремировали или похоронили?

— О, Христа ради, Джубал, оставьте меня в покое!

— Да это же невозможно. Пока ты считаешь, что вместо коралловой змеи у нас тут безвредный уж, я не гарантирую твою безопасность. Любая ошибка может стать последней. Однако обещаю: я не позволю Майку съесть тебя.

У Дюка отвисла челюсть, затем он ответил — нечленораздельно и непечатно. Выслушав его, Хэршо брюзгливо промолвил:

— Ладно, остынь. Договаривайся с Майком сам. — Он склонился к проектору. — Хочу посмотреть, что получилось. Черт, гнусная штука!

— Не надо дергать, вот так… — Дюк наладил проектор, отрегулировал фокус, сбитый Хэршо, и вставил пленку.

На тему увольнения они больше не говорили. Четырехмиллиметровый проектор с устройством для воспроизведения звука стоял на столе. Вскоре они уже смотрели на экранчик, наблюдая за событиями, приведшими к исчезновению ящика из-под бренди.

Джубал увидел, как коробка летит по направлению к его голове и исчезает прямо в воздухе.

— Энн порадуется: камеры подтверждают, что она все увидела так, как было. Повтори-ка помедленнее.

— О’кей. — Дюк, перемотав пленку, сообщил: — Десять к одному.

Сцена та же, но при замедлении звук был бесполезен, и Дюк отключил его. Коробка поплыла из рук Джилл к голове Джубала и затем прекратила свое существование. Но при замедленном движении стало видно, как она уменьшается и уменьшается, прежде чем исчезнуть.

— Не можешь еще замедлить?

— Секунду, похоже, кассета подпортилась.

— Что?

— Понятия не имею, что тут. Вроде при нормальной скорости все было в порядке, но когда я замедлил, получилась обратная перспектива. Коробка удалялась от нас, и довольно быстро — но все равно было видно, что к нам она ближе, чем стена. Искаженный параллакс, конечно. Но я же не вынимал кассету…

— Погоди, ну-ка вставь кассету из другой камеры.

— А, понял, получим угол в девяносто градусов и увидим, как все произошло, даже если я испортил первую пленку — Дюк заменил кассету.

— Ну что, первую часть прогоним побыстрее, а последнюю замедлим?

— Валяй.