Чужая жизнь

— Госпожа, эти чувства остались в прошлом. Они не для рабов. Однажды я позволила себе мечтать о запретном и потеряла больше, чем могла представить. Я бы не смогла снова влюбиться, даже если бы Тадиус добивался этого. Чувства, о которых вы спрашиваете, умерли во мне навсегда.

— Ты слишком молода, чтобы утверждать такое... — я осеклась. Вряд ли мои слова были уместны в разговоре с рабыней. — Ладно, тебе лучше знать.

— Госпожа, каким будет моё наказание?

Я тяжело вздохнула. Вот бы вообще не касаться этой темы! Но Лейла и так извелась до потери сознания в ожидании ужасной расплаты.

— Встань, — велела я, поднимаясь с кресла сама.

Когда Лейла оказалась на ногах, подошла ближе, чтобы взять её за руку. Тонкие пальцы девушки мелко дрожали.

— Ты должна мне довериться, — проговорила как можно убедительней. — Я не сержусь, но кое-что сделать придётся. Не нагоняй на себя больше страха, чем требуют обстоятельства. Твоим наказанием станет только то, что я прикажу Фаронису сейчас. И ещё ты должна подыграть мне. Ляг на пол и сделай вид, что я пытала тебя ошейником.

— Я не понимаю, госпожа, — пожаловалась Лейла.

— Делай, что говорю. Управляющий и повар должны думать, что тебе досталось сильнее, чем на самом деле. Ну же!

Лейла подчинилась. Прежде чем вызвать Фарониса, я убедилась, что выглядит она достаточно пришибленной.

— Теперь кричи. Так, как кричал Эрик, когда его ошейник перевели в красный режим.

Лейла издала несколько вполне убедительных воплей. Вряд ли она старалась избежать настоящего наказания, скорее выполняла странный приказ госпожи.

На мой новый вызов Фаронис явился через несколько секунд — не иначе как ждал рядом с кабинетом — и услышал последние крики Лейлы. Я сделала вид, что набираю команды на браслете.

— Госпожа? — управляющий замер в ожидании приказов.

— Возьми Лейлу, отведи в подвал, прикуй к стене, как Эрика в последний раз, и оставь на три часа. Потом отпустишь её и проверишь состояние. После обморока, ошейника и подвала ей может быть нехорошо, а я не хочу, чтобы она свалилась с лестницы и свернула себе шею.

— Могу я узнать, в чём она провинилась? — уточнил Фаронис.

— Целовалась с Тадиусом за моей спиной, но, думаю, что свою ошибку Лейла уже осознала. Управляющий растерянно замер.

— Госпожа, клянусь, я находился в полном неведении...

— Знаю, всё знаю, — прервала я его. — Выполняйте приказ и не вздумайте добавить что-то от себя. С Тадиусом тоже буду разбираться сама.

Из кабинета я вышла, не оборачиваясь, но первым делом отправилась на кухню.

Её расположение уже было мне известно, хотя до сегодняшнего дня я туда не заглядывала и не видела, где рождаются те удивительные блюда, которыми кормил меня повар.

Помещение оказалось очень просторным, обставленным шкафами и техникой неизвестного назначения, с двумя большими столами, на одном из которых шло таинство приготовления обеда. Орланамонас, не замечая моего появления, что-то резал, раскладывал и взбивал. Кухонная утварь так и мелькала в его умелых руках. Нос щекотали аппетитные ароматы.

— Орланамонас! — окликнула я.

— Хоспоша Сабрина! — вдохновенно провозгласил повар, оборачиваясь. — Какая неошиданность! Чем обясан?

— Зашла посмотреть на вашу работу и сообщить, что обдумала просьбу Лейлы. Мой ответ — нет. Она не будет вас обслуживать. По-моему, ей вообще в тягость близость с мужчинами, так что я останусь при своём решении.

— Вот как? Конечно, хоспоша, — повар замялся.

— Желаете мне что-то сказать?

— Простите мои слова, но ис-са болесни вы стали видеть реальность в несколько странном свете и ошибаетесь насчёт этой рабыни.

— Неужели?

— Хоспоша, я не хотел говорить вам, но, даше обслушивая меня и Михелия, Лейла находила время, чтобы ублашать вашехо раба Тадиуса бес вашего ведома. Это в природе таких, как она. Если не драть её, чтобы не мохла свести нохи, она будет собласнить всех мушчин вокрух. Она не мошет бес этохо.

— А вы, значит, её "драли"?

— Ей это нравилось. Не спроста ше она хотела вернуться к своим обясанностям.

— То есть дело не в шантаже, а в её похотливой природе?

— Шанташ? О чём вы, хоспоша? — Орланамонас сделал круглые глаза.

— Вы знали, что Лейла и Тадиус сблизились, но не сочли нужным рассказать мне раньше. Оставили информацию при себе.

— Я пошалел их.

— Зато сейчас вывалили всё без сомнений, как и обещали Лейле. Это низкий поступок. Шантажировать рабыню — всё равно что отпинать бессловесную скотину. Лейла и Тадиус будут наказаны, а вот в вас я разочарована.

Не дав собеседнику последнего слова, я развернулась и вышла из кухни. Циничные слова Орланамонаса выбесили меня не на шутку. Не опасайся я заострять на происшествии внимание Ксандра, уволила бы его сегодня же. Теперь повар стал неприятен мне и как человек, и как мужчина.

Следующим, с кем мне предстояло поговорить, был Тадиус, но с ним я связаться не успела. Коммуникатор на ухе послал тревожный сигнал.

Я такого никогда не получала и не сразу поняла, что он означает. Пока растерянно перебирала функции на браслете, мимо пробежал Фаронис.

— Что происходит? — окликнула я его.