Чумные псы

— Ох, ребята, не могу больше, — тяжело дыша, пропыхтел Надоеда. — Идите, я попозже приду. Я как-то странно себя чувствую, Рауф. Лапы мерзнут…

Рауф выпустил из пасти овечью ногу и внимательно обнюхал терьера.

— С тобой все в порядке, — сказал он. — Все это только в твоей голове.

— Я и сам знаю, — вздохнул Надоеда. — Только что-то трудно из нее стало выглядывать. — Он потряс задней лапой, проверяя, как она двигается. — Это что? Стеклянная она, что ли? — Пес встал и сразу снова свалился наземь. — Моя нога свисает по ту сторону… этого…

Рауф вновь принюхался.

— С твоей ногой все в порядке!

— Знаю, но она почему-то вон там…

— Да не твоя это нога, дурень! Это овечья нога!

— Я не то имею в виду, — несчастным тоном проговорил Надоеда. — Я почему-то не могу… как бы это сказать? С собственной лапой договориться.

— Вперед, поторапливайтесь! — поторопил лис. — Хватит скулить! В холмах пока тихо, но, когда солнце встанет, тут-то все и забегают! Эти фермеры… Стоит им нас хоть краем глаза заметить…

— Ну так оставьте меня, а сами идите! — всхлипнул Надоеда. — Я догоню вас еще до полудня, правда! Меня тут никто не увидит.

— Не увидит? Да тебя за полмили видать, в твоем-то сорочьем наряде!

Замечание лиса терьер до конца не дослушал. Он просто куда-то уплыл, окутанный туманом, который истекал из его собственной головы, облепленной бестелесными мухами, обмотанной трясущимся, но невидимым шлемом из металлической сетки. Черная маска на морде лиса отдалилась и растаяла. Осталась лишь темная торфяная вода, тихо подбиравшаяся ему под бока.

Когда к Надоеде вернулось сознание, с ясного неба над его головой светило теплое солнце. По высохшему стебельку перед самым его носом карабкалась божья коровка. Надоеда не шевелясь проследил за ней взглядом. Потом на дальнем плане, позади стеблей травы, возник сарыч. Он приблизился к фокстерьеру и низко завис над ним в воздухе, расправив крылья. Надоеда вскочил, и сарыч тотчас скользнул в сторону.

Пес огляделся. Склон, насколько хватал глаз, был пуст. Друзья Надоеды ушли и оставили его одного. Фокстерьер пробежал несколько ярдов в гору, пока не увидел основание вздымавшегося поблизости утеса, и в тот же миг, когда он осознал свое одиночество, он понял, что вновь обрел способность ясно видеть и, как прежде, владеть своими лапами. В голове у него, правда, все еще звенело, но теперь он по крайней мере мог держать ее прямо.

Ему надо было уходить. Голос овечьей крови взывал с мокрой земли всего в полумиле от него, если не ближе. Надоеда подумал об ужасно далеком пути назад к Браун-Хо и обо всех фермах, которые ему потребуется обойти. Попробуй-ка проделай все это при ярком утреннем свете! Может быть, лучше дождаться сумерек? Но где тогда лежку устроить? Уж всяко не здесь! Надоеда хорошо помнил предупреждение лиса. Место, где они убили овцу, было совсем рядом. Значит, надо было уходить подальше. А раз ему все равно нужно искать укрытия, то почему бы не сделать это по дороге домой?

Вот бы еще знать, каким путем лис увел Рауфа? В любом случае не тем, которым они сюда пришли.

— Кружным путем, кружным путем… — забормотал Надоеда. Он вернулся туда, где отлеживался во время приступа, и без труда обнаружил в вереске запах лиса. К его удивлению, от этого места след тянулся вниз по склону холма, здорово забирая к северу относительно их вчерашней тропки через Даддон. Распугивая многочисленных пауков и сонных шмелей, Надоеда пробрался вниз сквозь мокрые заросли и оказался на дороге через перевал Хард-Нотт — в том месте, где она серпантином вилась по склону. Он проворно обследовал носом узкую полоску шершавого асфальта, пахнувшую бензиновым перегаром, и учуял след лиса на другой стороне дороги. Опять вниз, вниз, вниз… Потом поворот в направлении Даддона, к окруженной деревьями ферме Кокли-Бек, что виднелась за мостом.

Перебравшись вброд через речку чуть выше моста и выскочив на дорогу, Надоеда вдруг заметил машину, стоявшую на обочине возле указателя ярдах в пятидесяти от него. Прислонившись к ней, стоял человек. На нем были очень чистые ботинки, бриджи цвета вереска, зеленая саржевая куртка и круглая шляпа с полями в тон куртке. Даже с такого расстояния пес чуял запах новой одежды. Лицо человека было обращено к Надоеде, но глаз терьер не увидел, потому что их загораживал какой-то предмет — что-то вроде двух темных стеклянных бутылочек, соединенных вместе.

А рядом с мужчиной, у крыла автомобиля, стояла охотничья двустволка.

* * *